2 тур. Танцуй вместо меня

[kingsman-rv]

Название: Танцуй вместо меня
Автор: Автор 19 - КРВ
Бета: анонимный фанат Газель
Задание: Лопата. Полночь. Балет.
Категория: слэш, но на него нет упора
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, романс
Герои/Пейринг: Эггзи Анвин, Рокси Мортон, Газель, фоном Гарри Харт/Эггзи Анвин
Аннотация: Ни одной связной мысли в голове. Только красные вспышки перед глазами. Только мат сквозь стиснутые зубы вместе с дыханием. А стрелка часов на стене будто прилипла. Ноги гудят, как чугунные. Колени подламываются сами собой. Мягкие балетки жгут стопу, как наждак. Душа вылетает вперед и вверх, а неподъемное тело едва волочится следом... (с) Юрий Коротков
Предупреждения: Немного боли.
Комментарий автора: Балетное AU. Сиквел к Танцуй со мной, может читаться как самостоятельное произведение. Несколько отсылок к "Чёрному лебедю".

— Ты просто злишься, что ты будешь Ротбартом, а не Зигфридом, — Рокси щёлкает Эггзи по носу и бесцеремонно усаживается на пол. — Перестань. Всё равно ведущая роль женская.

— Только попробуй сказать, что тебе не хотелось быть Королевой Лебедей, — ехидничает Эггзи и вытягивает ногу вперёд. Гарри хорошенько погонял его вчера. Эггзи кажется, что скоро он узлом сможет завернуться, такая у него растяжка.

Рокси грустно вздыхает и косится в сторону Газель. Ненавязчиво так, но Эггзи замечает, и ему сразу становится стыдно. Все мечтают выбраться из кордебалета. Эггзи выбился, Рокси — нет.

— Ты будешь самым прекрасным лебедем, — он опускается вниз и кладёт голову на колени Рокси. Та фырчит, но начинает медленно перебирать его волосы. Эггзи улыбается.

— И потом, ты её дублёр. Если с Газель что-нибудь случится, танцевать Одетту будешь ты.

— А Одиллию я отдам тебе, — огрызается Рокси, но незлобно. — И потом, что может случиться с Газель? Максимум — я могу медленно и жестоко задушить её.

— А я не знал, что ты маньяк, — беззлобно отзывается Эггзи. — Помогать тебе не буду. В крайнем случае, довезу вас до кладбища.

— Копать будешь ты, — Рокси сталкивает его с коленей, — я тебе специально для этого даже лопату выдам.

— О, нет, — Эггзи хохочет и вдруг тянет Рокси на себя, заставляя упасть рядом, — тогда мне придётся тебя оглушить. И Лебединое озеро останется совсем без лебедей.

— Тогда танцевать Королеву придётся тебе, — мстительно заявляет Рокси. — И только не говори мне, что никогда не примерял балетную пачку. Все парни так или иначе пробовали.

Эггзи закатывает глаза — “не был, не видел, не брал” — и смотрит вверх, щурясь. Свет здесь такой, что голову вскидывать больно. Глаза мгновенно начинают слезиться.

— И потом, — продолжает Рокси, нависая над ним. — Представь. Ты надеваешь тонкие гольфы и балетную пачку, а потом идёшь к Гарри и таким томным, пидорским голосом говоришь: “Мистер Ха-а-арт, я всегда мечтал быть примой-балериной”...

— Его ни один танцовщик не поднимет, — говорят сзади, и Эггзи мгновенно вскакивает. Сразу же расслабляется — Гарри стоит, опираясь на косяк двери. Улыбается. Эггзи не может не улыбнуться ему в ответ.

— Простите, мистер Харт, — сконфуженно произносит Рокси и тоже поднимается.

— Я уже понял, что вы готовы обсуждать всё, что угодно, кроме тренировки, — Гарри пристально смотрит на Эггзи, — мне кажется, или вы сейчас должны репетировать?

— Тебя ждали, — Эггзи подмигивает ему, а потом демонстративно начинает разминаться. Рокси, помедлив, следует его примеру.

— Это значит, что Роксана тоже будет готовиться на роль Ротбарта? — светским голосом интересуется Гарри. Эггзи зовёт этот голос “идите нахуй, я король”.

— Говнюк, — отзывается Эггзи, а потом осторожно садится на шпагат: вначале продольный, потом поперечный. В таком положении Эггзи и замирает, смотрит прямо на Гарри. — Слушай, давно хотел спросить: почему тренер-зануда вечно убивает в тебе отличного мужика?

— У них война, — не моргнув глазом, отзывается Гарри. Эггзи улыбается и встаёт, а затем подаёт руку Рокси.

— Я буду твоим Принцем, моя королева, — пафосно говорит он.

Рокси, хихикнув, принимает его ладонь.

— Отныне ты мой Зигфрид, — нарочито ласковым голосом отвечает она.

— Какое пидорское имя, — Эггзи кривится. Он стоит спиной к Гарри, но может поклясться, что тот улыбается.

— А ты не пидор? — Гарри усмехается и заставляет Рокси расправить плечи, а потом кивает — пора начинать.

— Я гей, — важно успевает ответить Эггзи, — различай, солнышко, — и уворачивается от подзатыльника.

Он кружит Рокси в тяжёлом выматывающем танце, почти поклоняется ей, и потом дико болят ноги, но Рокси улыбается — так, как будто бы она самая счастливая женщина на свете.

Эггзи этого достаточно.

***

— Рокси меня совсем укатала, — со вздохом говорит Эггзи. Своих рук он почти не чувствует. Он широко зевает и откидывается на кровать. — Сделаешь мне массаж? — жалобно просит он, пытаясь состроить щенячьи глазки. Надо сказать, раньше получалось лучше.

— Ты выполнил не самую сложную партию в балете, уверяю тебя, — Гарри снимает с себя пиджак и осторожно вешает его в шкаф. Эггзи всегда поражается: Гарри далеко не чистюля, но в его костюмах всегда отглажена каждая стрелочка. Как он там говорил? “Неважно, кто ты, главное, как ты себя подаёшь”? Что ж, этот сукин сын опять прав.

Поняв, что массажа ему не дождаться, Эггзи вздыхает и переворачивается, выгибаясь. Он старается делать всё безмятежно и будто бы случайно.

Гарри отвешивает ему по заднице крепкий шлепок. Эггзи смеётся, прогибаясь сильнее.

— Если я выебу тебя так, как ты того заслуживаешь, завтра ты не сможешь даже поднять Роксану, — говорит Гарри, говорит таким блядско-медовым голосом, что Эггзи становится плевать на всё.

— Возьму выходной, — он почти мурлычет, а потом поворачивает голову и смотрит на Гарри. — У меня ведь есть шанс на выходной?

Гарри гладит его по бедру, и от лёгкого прикосновения Эггзи сладко вздыхает, а его мышцы расслабляются.

— Нет, — твёрдо произносит Гарри, — тебе нужно тренироваться.

Эггзи обиженно стонет в подушку. И почему Гарри такой засранец?

***

— Эггзи, не крути задницей! Напомню: ты главный злодей, и зал будет любоваться исключительно на белое трико принца. Роксана, вы заколдованы и зависимы, а не влюблены. Может, натянуть на вас трико, а Эггзи облачить в пачку? Помнится, вы предлагали.

— Гарри, — Эггзи смеётся и отстраняется от Рокси, — Если я когда-нибудь захочу станцевать Королеву Лебедей, я непременно к тебе…

Дверь в залу резко хлопает, и к ним вбегает Амелия — ревущая, растрёпанная, ей тяжело дышать, и она не может говорить — только бессвязно всхлипывает, а потом — утыкается в плечо Эггзи, продолжая реветь. Эггзи осторожно обнимает её и вопросительно смотрит на Гарри.

Гарри отрицательно качает головой, и Эггзи принимается шептать какую-то утешающую чушь, пытаясь добиться от девушки хотя бы одного внятного слова.

— Газель, — наконец, выдыхает Амелия. Она отодвигатся от Эггзи, продолжая всхлипывать, и пальцами вытирает разводы от туши под глазами, — она… мы… машина… она в больнице, — она снова начинает реветь.

Гарри дёргается и хмурится, Рокси закрывает рот рукой, широко распахнув глаза. И только потом Эггзи понимает.

С самого первого дня, когда совместили труппы, Амелия хвостиком таскалась за Газель. Если после номера Газель не могла отдышаться, Амелия непременно подавала ей стакан воды, если Газель некому было подвезти — Амелия всегда была первой желающей. Эггзи казалось, что если когда-нибудь Газель пожалуется на больные ноги, Амелия быстро освоит курс массажа. Эггзи с Рокси за глаза звали Амелию “лебедёнком”, та знала, но не обижалась — только краснела.

А теперь… вот так. Они попали в аварию, и Амелия отделывается царапиной на щеке, а Газель — в больнице.

Они тратят много времени, чтобы успокоить Амелию. Эггзи кажется, что у них так и не вышло до конца — Амелия выглядит погасшей и совершенно невменяемой. Ей больно, Эггзи чувствует это.

Он сжимает руку Гарри, словно старается сломать. Но отпустить тёплую и сухую ладонь он не в силах.

Эггзи страшно.

***

Газель в травматологии, они узнают об этом через сутки. Амелия перестаёт появляться на площадке — кажется, она днюет и ночует в больнице. В травматологию никого не пускают, но Амелия как-то пробирается.

Амелия говорит по телефону, что Газель никогда не сможет танцевать. Эггзи мгновенно представляет тяжёлый перелом со смещением, и его передёргивает. Он специально старается теперь ходить только по подземным переходам. В его сознании прочно поселяется страх.

Для танцовщика нет ничего страшнее, чем потерять возможность танцевать. Да, рубеж многих — тридцать пять-сорок лет, дальше редко кто танцует. Но у всех них есть возможность подготовиться к этому, как-то настроить себя.

Газель двадцать восемь. Она — прима-балерина. И она могла танцевать ещё долгие годы.

Эггзи сочувствует Газель. Нет, хуже. Он жалеет её, а ни один человек не сможет терпеть жалость. Так, во всяком случае, убеждает себя Эггзи. Посещения уже разрешают, но Эггзи старательно увиливает, и такое его поведение выглядит довольно мерзким, если быть честным.

Он даже не может спросить совета у Гарри, потому что боится ощутить на себе его разочарование. Да что там, Эггзи сам в себе разочарован.

В конце концов, его вытаскивает Рокси. Или сам Эггзи её вытаскивает, они спорят об этом всю дорогу. Не потому, что это интересно, просто, ну, надо же о чём-то говорить.

Рокси хочет купить букет, но Эггзи молча оттаскивает её от лавки с цветами. Прима всегда получает много цветов. Вряд ли сейчас Газель нужно лишнее напоминание.

В больнице пахнет свежестью и стерильностью. Эггзи сглатывает. Он всё норовит свернуть не туда — чтобы хоть немного оттянуть встречу. А когда они добираются до палаты, Рокси толкает его вперёд.

Эггзи улыбается Газель и чувствует себя предателем. Она подмигивает ему и немного подтягивается вверх. Её ноги заботливо прикрыты белым покрывалом. Правда, непонятно, зачем. Здесь совсем не холодно.

— Не представляете, как мне здесь скучно, — беззаботно говорит Газель. И улыбается. Эггзи качает головой, машинально облизывается и сжимает её ладонь. Газель медленно кивает. Её рука холодная, хотя в палате достаточно тепло.

— Только малышка и развлекает, — продолжает Газель, покосившись в угол палаты. На небольшой кушетке рядом с раковиной спит Амелия. Она забавно свернулась клубком и тихо сопит. Эггзи удивляется тому, что они не заметили кушетку раньше. Впрочем, он и не старался смотреть по сторонам…

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Рокси. Она говорит уверенно и чётко, Эггзи даже завидует её спокойствию.

— Хуёво, — Газель закрывает глаза и зевает, — кажется, меня хотят залечить до смерти. Нет спасения от этих врачей.

Она ёрзает, и покрывало на ногах немного сбивается. Эггзи тянется вперёд, чтобы поправить его, но случайно задевает его, и ткань легко скользит вниз.

Рокси вскрикивает, разом растеряв свою уверенность, и Эггзи не может её за это винить. Он мгновенно хватает покрывало и накрывает… то, что осталось от ног Газель. То, на что она сама так усиленно старается не смотреть.

— Вам не сказали, — в голосе Газель чувствуется ядовитая усмешка. На мгновение Эггзи становится жутко. Газель не открывает глаз, но с силой сжимает кулак, так, что бледнеют костяшки

— Нам жаль, — Эггзи старается, чтобы его голос звучал искренне. Он переживает за Газель, да, но сейчас он просто пытается выбраться из пелены ужаса.

— Вы ещё спросите, больно ли мне. Какие же вы все одинаковые, — Газель открывает глаза и косится на Амелию, которая умудряется не проснуться даже после громкого крика Рокси, — только для неё, кажется, ничего не изменилось. Чёрт с ним, — Газель переводит цепкий взгляд на Рокси и вкрадчиво интересуется: — Ты будешь танцевать Королеву?

Рокси, сглотнув, кивает. Газель поджимает губы, а потом набирает воздуха — и выдыхает, так и не сказав то, что собиралась.

— Удачи, — произносит она через минуту, — у тебя получится выбиться. Почему-то я в тебя верю.

Газель с явным усилием переворачивается так, чтобы не смотреть на них. Покрывало на ногах собирается гармошкой. Рокси тянет Эггзи за рукав. Они переглядываются — и молча выходят из палаты.

— Мне нужно выпить, — Рокси утыкается в плечо Эггзи и мелко вздрагивает, — иначе я совсем сойду с ума.

— Не могу составить тебе компанию, — Эггзи прикасается губами к её виску, — не хочу пить. Хочу только попасть домой.

— Мне почему-то так стыдно, — вдруг делится Рокси, вздрагивая. — Я могу ходить. И танцевать. И это я займу её место в труппе. Она должна ненавидеть меня, Эггзи.

— Не знаю, что бы я делал на её месте, — тихо говорить Эггзи и закусывает губу, вздохнув, — и даже не хочу думать об этом. Пойдём, здесь мне жутко.

***

Эггзи почти перестаёт выходить на улицу. У него возникает страх любого транспорта, и даже до студии он ходит пешком. И обратно — тоже, хотя ноги заплетаются. Страх кажется отравой, которая не даёт жить нормально. Это причиняет почти физическую боль. Эггзи мучает себя, и что самое обидное — понимает это.

Продолжаются тренировки. Тяжёлые, изматывающие… впрочем, как и всегда. Эггзи очень быстро привыкает к нагрузкам, даже занимается сверх времени — ему совсем не хочется выходить на улицу. Очень сложно приходится Рокси. Она мучает себя у станка, занимается восемь, девять часов, и к концу занятия просто не может нормально ходить.

— Перестань так мучить девочку, у неё ноги к премьере отвалятся! — говорит Мерлин Гарри. Эггзи, в эту секунду крутившийся в фуэте на кончиках пальцев, пошатывается и падает вниз. И сразу кидается ощупывать свои ноги.

— Ты сегодня невероятно аккуратный, — с усмешкой произносит Гарри, а потом поворачивается обратно к Мерлину, — это не я, Мерлин. Девочка работает, и работает неплохо, но не дотягивает. И сама это понимает.

— У неё получится, — мгновенно подскакивает Эггзи. Если Рокси сейчас кем-нибудь заменят, хорошо не будет никому. — У неё обязательно получится!

— Я очень надеюсь, — Мерлин закатывает глаза, — иначе вместо неё на сцену придётся выпускать вас, Эггзи. Зачем вы повторяете фуэте, если это женская партия?

Эггзи отводит глаза. Рокси постоянно запинается на завершающем круге фуэте, и ему просто хочется помочь, но Мерлину об этом знать совершенно не обязательно.

Впрочем, главная проблема Рокси — не фуэте. Её движения достаточно хороши, если говорить об этом. Ей не хватает той яркости, харизмы, которая царила в Газель. Выглядит словно удачная пародия.

Рокси знает это. Рокси ревёт в плечо Эггзи, а он даже не может найти слов, чтобы утешить её. Проблема Рокси не в технике, проблема Рокси — в голове.

— А потом ты сойдёшь с ума и будешь думать, что ты сама — лебедь, — деланно бодро говорит Эггзи. Рокси нервно хихикает и отстраняется. Она выглядит не лучшим образом: сильно похудела, а косметика уже почти не скрывает круги под глазами.

— Ага, влюблюсь в Мерлина, а потом эпично умру в финале, — Рокси фыркает, но успокаивается. Это уже намного лучше, чем было, — ненавижу этот фильм. И люблю. Красивая постановка.

— Но ситуация похожая, — Эггзи заставляет Рокси положить голову себе на колени, а потом гладит её по волосам, — я так и не пойму, почему у тебя выходит именно так. Ты же делаешь всё идеально. И веришь в роль.

— Я просто никогда не стану такой, как Газель, — Рокси закрывает глаза, и на мгновение Эггзи кажется, что вот он — умирающий Белый Лебедь, прекрасная Одетта, которой Рокси никак не могла добиться. Неожиданно Эггзи пронизывает осознание.

— Может, тебе и не стараться быть как Газель?

Рокси приподнимает голову и даже открывает глаза, и Эггзи, окрылённый своим маленьким успехом, продолжает:

— Ты пытаешься копировать её действия, пытаешь стать ею, но зачем? Её движения ты откровенно передразниваешь, и со стороны это смотрится совсем не так. Попробуй как раньше, сама, без воспоминаний. У тебя же получалось! Когда мы танцевали партию Принца и Одетты — ты была восхитительна.

Рокси сглатывает и кивает. А через мгновение отрицательно качает головой.

— Я не смогу, Эггзи, я...

— Сможешь, — Эггзи поднимается и уверенно подаёт Рокси ладонь, — ты всё сможешь. Давай. Отпусти её.

Быть может, он говорит это и самому себе.

У Рокси заплетаются ноги, но она честно встаёт на пуанты, и вот оно! Танец завораживает, Эггзи улыбается, и Рокси подмигивает ему, делая нужные два шага назад. Пусть и после партии она падает на руки Эггзи и шутливо в приказном тоне заставляет Эггзи нести её прямо до такси, это того стоит. Рокси не выглядит цирковой обезьянкой. Это всё-таки успех.

Премьера наступает незаметно, и то, как Рокси превращается из трепетного лебедя в роковую соблазнительницу, признаться, завораживает. Долгие-долгие акты проносятся в словноодин миг, и Рокси играет так, как нужно. Ни одной ошибки. Грация и изящность как у…

— Вылитая Газель, — говорит Мерлин, стоящий рядом, и, может, так нельзя, ведь Газель теперь не может танцевать, это жестоко, но Эггзи согласен, а потому — молчит.

После поклона зрителям улыбающая Рокси идёт за кулисы, а потом проносится по площадке и утыкается в грудь Мерлина. Снова плачет. Не навзрыд - это слезы радости, Мерлин неловко гладит её по спине, а Эггзи кто-то тянет за руку, назад.

— Мы здесь лишние, — шепчет Гарри ему на ухо.

Эггзи делает шаг в сторону, чуть не спотыкается, а потом изумлённо выдыхает.

— Это что, переснятые сцены “Чёрного лебедя”, где балерина осталась жива и женила на себе балетмейстера?

Гарри хмыкает и толкает его к гримёрке. Эггзи ужасно хочется обернуться, но он сдерживает себя и ужасно этим гордится.

— Я так рад, что у неё всё получилось, — гордо говорит Эггзи, как будто бы это он сейчас приковывал всё взгляды на сцене, и Гарри улыбается, всё-таки впихивая его в гримёрку.

— Иди в душ, — говорит он и проводит пальцами по спине Эггзи, и тот облизывается, не отводя взгляда от Гарри, — я буду ждать тебя здесь.

Эггзи носится как угорелый успевает собраться за семь минут, и ещё десять ищет, куда сунул свои джинсы. Когда он выходит к Гарри, тот читает книгу и выглядит совсем не-ожидающим. Эггзи пихает его в бок.

— Пошли. Я успел?

— Вложился просто в королевские сроки, — ехидно говорит Гарри, посмеиваясь, а потом привлекает Эггзи к себе и целует. На них обращают внимания не больше, чем на реквизит, и Эггзи внаглую пользуется этим — гладит спину Гарри, трётся об него и едва ли не начинает дрочить прямо здесь. Надо когда-нибудь попробовать, интересно, хотя бы так он сможет вывести Гарри из себя?

Гарри хмыкает и отстраняет его, кивая на выход. Они направляются к машине Гарри, — Эггзи усилием воли заставляет себя не вздрагивать — а потом Гарри открывает для Эггзи дверь.

— Специально для танцующих фуэте, — говорит он с лёгким полупоклоном. Эггзи фыркает.

— Заткнись, — заявляет он и с облегчением садится. Ноги практически сразу прекращают ныть, блаженство.

Только через пару минут Эггзи замечает, что они свернули не в ту сторону. Он вопросительно смотрит на Гарри, и тот закатывает глаза.

— Мы не домой. Считай это маленьким праздником в честь премьеры.

Эггзи никуда не хочет, но только кивает — может, так действительно будет лучше. Он отворачивается и смотрит в окно, а потом Гарри накрывает его руку своей.

— Мы просто покатаемся, — мягко говорит он, и если Эггзи и собирался спорить, то сейчас — точно не будет. Он улыбается и смотрит за окно, на высотки.

— Радуйся, что у нас автоматическая коробка передач, — со смехом говорит он, — а то сейчас заехали бы… Нет, серьёзно, я пару лет назад такой драндулет…

— Не волнуйся, — Гарри его перебивает, и в качестве маленькой мести Эггзи усиливает нажим ладони. Гарри улыбается, а потом Эггзи поднимает его ладонь к лицу и трётся об неё.

— Так — хорошо, — авторитарно заявляет он, будто за его мнение выдают медали. А не такая уж и плохая идея, купить ведро медалек с распродажи “всё по пятьдесят пенни” и ходить, раздавать всем.

Они едут молча, но это им нисколько не мешает: Эггзи наслаждается этой тишиной. Рядом с Гарри ему всегда было уютно молчать. Они даже не включают радио, а потом Эггзи открывает окно, и их волшебную тишину нарушает город, нарушает, но не разрушает — становится по-другому. Лондон — это Город, Который Не Спит, и Эггзи любит его. Он высовывает голову в окно и вдыхает воздух, он сладкий с легкой горчинкой бензина, и, чёрт, как же Эггзи любит дышать этой смесью.

Он сжимает руку Гарри, и тот снова понимает. Эггзи не смотрит на него, но он точно знает — Гарри улыбается. Мимо них на большой скорости проезжает машина, но Эггзи не реагирует — только с интересом смотрит ей вслед.

— Всё будет хорошо, — говорит он вслух.

— А что-то было плохо? — уточняет Гарри, вежливо и безукоризненно, и именно поэтому Эггзи уверен, что он издевается.

Ночной Лондон погружает их в себя, завораживает, пьянит, и Эггзи не хочется, чтобы эта поездка по городу заканчивалась, хотя уже точно полночь. Он всего на минутку закрывает глаза, а просыпается уже в постели, дома. Гарри, наверное, нёс его на руках, лениво думает Эггзи, улыбается и снова закрывает глаза.

И придвигается ближе к Гарри.