Влюбляю в Мерлина
Название: Трудно быть Мерлином
Автор: Автор 24 - КРВ
Бета: анонимный доброжелатель
Задание: Мягче. Медленнее. Еще.
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: херт/комфорт
Герои/Пейринг: Мерлин, Гарри, Рокси, Эггси
Аннотация: у того, кто решает проблемы всех остальных, бывают и свои проблемы. Вот только попробуй убедить Мерлина принять помощь...
Комментарий автора: автор продолжает миссию по влюблению читателей в Мерлина и выгуливает свой кинк на массаж.)
читать дальшеЗначительную часть времени агенты Кингсмен проводят в самых разных местах, разбросанных по всему миру. Координатор Кингсмен — в небольшой комнате с мониторами на нижнем этаже лондонского штаба.
Значительная часть миссий агентов Кингсмен подразумевают дегустацию блюд интернациональной кухни: от изысканных деликатесов до фастфуда. Координатор Кингсмен привык обходиться кофе из кофемашины, часто остывшим из-за занятости чаем и едой в пластиковых контейнерах, специально приготовленной так, чтобы ее можно было есть, не отвлекаясь от экрана.
Значительное количество дней в году агенты Кингсмен вполне нормально спят в приличных постелях, иногда — дома, иногда — в отеле, но даже после продолжительных заданий они получают законные выходные, чтобы отдохнуть. Координатор Кингсмен давно забыл, что такое нормальный сон, в котором загруженный информацией мозг выдает не обрывки миссий, а каких-нибудь пони на сочной зеленой лужайке. Не то чтобы Мерлин обожал лошадок-коротышек, но в качестве разнообразия они вполне бы подошли.
Единственный человек в организации, которого никто никогда не называет по настоящему имени, настолько привык быть, в первую очередь, функцией и мозговым центром, а не существом из плоти и крови, что давно не мыслит иной жизни для себя, не жалуется и не ждет ничего от других. Он искренне верит в собственную самодостаточность, видя подтверждение ей в том, что способен справиться с проблемой любого масштаба. И живет одной работой.
Агенты Кингсмен чувствуют себя спокойно, зная, что у них всегда есть надежный тыл в лице штатного чародея, которому можно позвонить из любой точки мира с просьбой: «Мерлин, вытащи меня отсюда!» — и он не откажет. Что эта ехидная вредина знает всё и обо всех, не выбирает выражений, периодически заставляет людей старше себя чувствовать себя нашкодившими щенками, а младших — подумывать об эмиграции в Антарктиду, к пингвинам, как сходным по разуму существам, но при этом в действительно опасной ситуации никогда никого не подведёт. Однако за любые сомнения в своей нечеловеческой сущности Мерлин любому способен устроить веселую жизнь, как это происходит с Рокси и Эггси, когда они пишут оду ко дню его рождения и рискуют при всем честном народе зачитать ее вслух. Три дня спустя эти двое агентов уже продираются сквозь африканские джунгли под проливным дождем, витиевато объясняя в микрофоны Мерлину куда бы ему стоило пойти из координаторской и чем и как заняться с самим собой.
Заглянувший за сводкой Гарри Харт, не удержавшись, снимает самодовольную физиономию Мерлина на мобильный телефон. Мерлин молча показывает ему кулак, приказывает Рокси и Эггси остановиться на ночлег в пустой хижине справа по курсу и, потянувшись, разминает затекшие мышцы. От Гарри не укрывается болезненная гримаса, но он успевает лишь открыть рот для вопроса, когда слышит твёрдое:
— Нет.
— Я еще ничего не сказал.
— Мне не нужно слышать вопрос, чтобы понять, о чем он будет. Просто: нет.
— Это ребячество, Мерлин, — хмурится Гарри, не желая так легко сдаваться, и Мерлин разворачивается в кресле к нему, демонстративно выставляет «Сон» в наручных часах и направляет руку на Гарри.
Несколько секунд тишина буквально звенит от упертости двух рыцарей Кингсмен, уставившихся друг на друга. Затем Гарри медленно убирает мобильник в карман пиджака, одергивает серую ткань и заявляет нейтральным тоном:
— Если передумаешь, я еще буду здесь, — и, развернувшись на каблуках, выходит из комнаты.
Мерлин поудобнее устраивается в кресле, согнувшись так, чтобы поменьше тревожило правое плечо. Оно периодически болит из-за старой, плохо прооперированной раны, особенно когда приходится сидеть перед мониторами больше десяти-двенадцати часов подряд. Но Мерлин давно привык к этой фоновой боли и считает ее сугубо личной проблемой, пока о ней не узнает Гарри. Выжив после выстрела Валентайна и став Артуром, он получает неограниченный доступ к личным делам и записям с камер наблюдений за всеми сотрудниками Кингсмен, благодаря которым обнаруживает то, чем Мерлин предпочел бы не делиться ни с кем. И является к нему с вопросами, потом наблюдает пару недель, пытается отправить к медикам, получает в ответ ругань и невозмутимо предлагает сделать массаж. Мерлин отказывается сходу, но с упрямством нового шефа Кингсмен совладать не так легко.
Гарри настаивает, чересчур часто приходит в координаторскую, наблюдает, действует на нервы, но не сдаётся. Мерлин порядком устает придумывать, куда бы еще послать настырного шефа — а его, больше не рядового агента, теперь особо и не пошлешь — но терпит. До этого дня.
Задумчивость играет с Мерлином злую шутку: он пропускает возвращение Гарри в комнату семь минут спустя и замирает, услышав:
— Твоя шея у меня на прицеле, с двух шагов я не промахнусь.
И мысленно хлопает себя рукой по лбу — надо же, сам подсказал идею.
— Уверен, у вас есть более важные занятия, сэр, — подчеркнуто деловым тоном отвечает Мерлин, прикидывая варианты сопротивления. Увы, все они заранее проигрышные, о чем оба прекрасно осведомлены.
— Мое самое важное занятие сейчас — это один мой коллега с комплексом Бога, считающий себя выше личных проблем, — спокойно возражает Гарри, расчетливо не подходя ближе, чтобы не дать возможности дотянуться.
— Уверен, Эггси к вам прислушается.
— Уверен, ты знаешь, что я говорил не о нём.
— Откуда мне знать, — пожимает плечами Мерлин, внимательно отслеживая в отражении в мониторе реакцию Гарри. Если достаточно усыпить бдительность, можно будет провести контратаку.
— В таком случае мне нетрудно объяснить. Как я заметил, твоё плечо доставляет тебе существенные неудобства, но ты либо пытаешься игнорировать боль, либо глушишь ее таблетками, когда не можешь уснуть.
— Сомневаюсь, что оно как-то касается вас, сэр.
— Я разговаривал с начальником лазарета, ты не обращался за медицинской помощью, хотя с момента ранения прошло уже больше десяти лет.
— Очевидно, потому, что не нуждался в ней.
— Ты настолько привык к боли, что оставил попытки избавиться от неё. И пользуешься тем, что работаешь здесь один, а значит, от тебя не требуется перед кем-то держать лицо.
— Блестящий анализ, сэр, — издевательским тоном констатирует Мерлин, с трудом удерживая себя в руках. Если и есть то, что он ненавидит больше всего на свете, — так это вмешательство в свои личные дела.
Его ярость в голосе слышит и Гарри, отчего смягчается:
— Мерлин, я тебе не враг.
— Ты держишь меня на прицеле, — возражает Мерлин и все-таки разворачивается в кресле, чтобы иметь возможность смотреть в упор. — Гарри, какого черта?
— Ты не оставил мне выбора.
— Я полностью справляюсь со своими обязанностями. Вот всё, что тебе надо знать как главе Кингсмен. Остальное — сугубо мои проблемы.
Минуту они сверлят друг друга взглядами. Затем Гарри опускает руки, и Мерлин едва слышно выдыхает: нежелание оказываться под прицелом — одна из причин, по которой он предпочел работу координатором миссиям в поле. Привычным жестом он потирает плечо через свитер.
Гарри думает о том, что едва не потерял друга — выстрела даже из часов Мерлин бы ему не простил, но сдаваться не желает всё равно. А потому неторопливо подходит к Мерлину, опускается перед ним на корточки и, положив руки ему на колени, устраивает подбородок на них.
— Вот как мне тебя убедить, а? — строит умилительную мину он, умоляюще глядя на Мерлина снизу вверх.
Тот пытается спихнуть Гарри с колен, но без особого успеха.
— Прекрати этот цирк!
— Разве ты бы отступился, если бы мог мне помочь?
— Помочь? С каких пор ты заделался массажистом?
— С недавних. Но я усвоил всё, что для этого нужно знать.
— А теперь присмотрел себе подопытного хомячка?
Гарри хмыкает, но молчит. Поразглядывав его физиономию, Мерлин с неудовольствием понимает, что больше не может сердиться. От усталости ли, или оттого, что в последние дни плечо стало сводить чаще и больнее… или от упертости Гарри, который всегда добивается своего…
— Не люблю, когда мне лезут под рубашку, — заявляет он, почти сдавшись.
— Не сомневаюсь.
— Грязными руками.
— Уже вымыл.
— И притом холодными.
— Специально согрею.
— Меня сильно напрягает, когда кто-то трогает мой шрам.
— Насколько мне известно, о моем терпении ходят легенды. Мерлин, ты расслабишься, я этого дождусь.
— Твоя самоуверенность не знает границ.
— Её-то ты во мне и ценишь, — не дождавшись других возражений, Гарри выпрямляется и идёт к выходу. Но уже у порога останавливается и оглядывается: — Буду с нетерпением ждать в комнате отдыха своего подопытного хомячка.
За что тут же получает в шею дозу снотворного из часов и, привалившись к двери, сползает на пол. Неспешно подойдя к нему, Мерлин несколько секунд смотрит сверху вниз и криво усмехается:
— Нет, Гарри. Самоуверенность я как раз не выношу.
И, аккуратно перешагнув через него, уходит домой.
***
Пытаться остановить Гарри Харта, когда он хочет чего-то добиться, — это всё равно, что становиться на пути поезда. С этим вряд ли справился бы любой агент, но координатор — особая статья. Игры с паролями, блокировка дверей, постоянная смена кодов — и вот, Гарри физически не может попасть в комнату с мониторами в течение дней, а потом и недель… У Кингсмен много миссий, в преддверие саммита G20 активизировались террористы и торговцы оружием, так что и времени на это у шефа Кингсмен особо нет. Вот только на общих совещаниях Гарри нет-нет да многообещающе смотрит на Мерлина: «Я же все равно до тебя доберусь», — на что получает ухмылку: «Не советую даже и пробовать».
Но проблема остается.
Теперь, когда Гарри затронул эту тему, Мерлин все чаще обращает внимание на собственную старую травму, все чаще изучает в отражении в зеркале ванной звездочку шрама чуть ниже ключицы — выходное отверстие от пули, при этом со стороны спины шрам гораздо больше и уродливее. Рана тогда быстро воспалилась, у медика в отряде практически не было опыта операций, так что, когда отряд вышел из джунглей Амазонки к небольшому городу, пришлось запрашивать военный вертолет и буквально спасать Мерлину жизнь. Врачи госпиталя в Рио-де-Жанейро её в итоге отстояли, но до конца восстановить мышечную ткань не смогли. И это стало одной из причин, по которой должность координатора отошла в итоге к нему.
…Плеснув холодной водой в лицо, чтобы взбодриться и ещё поработать, Мерлин обдумывает новую миссию, а точнее, как задействовать движение антиглобалистов, которое точно устроит акцию протеста во время саммита G-20, для передачи информации сразу нескольким нужным людям одновременно. Эта задача надолго занимает его, так что когда на следующий день агент Ланселот возвращается с миссии в Дели и заходит в координаторскую, Мерлин долго ее не замечает, набрасывая схему расстановки агентов на улицах Брисбена.
Вот только наблюдательностью в Кингсмен обладает не только Гарри Харт…
Как и всем агентам Кингсмен, Рокси прекрасно известно, что когда Мерлин думает, его категорически нельзя отвлекать. Собственно, она и не пытается, предпочитая воспользоваться моментом, чтобы за ним понаблюдать. Планшет со стопкой чистой бумаги и ручка в руках — в компьютер записи будут перенесены позже. Наполовину наполненная кофе кружка на столе — скорее всего, давно остыл. Глубокая морщинка на лбу — Мерлин сейчас не видит и не слышит никого вокруг, сутулая спина, правое плечо заметно ниже левого и напряжено так, что это видно Рокси даже от двери.
Она действует по наитию, даже не думая, — просто подходит к Мерлину со спины, кладет руки ему на плечи и начинает разминать сведенные мышцы через ткань серого свитера и рубашки с белым воротником. Мерлин настолько поглощен задачей, что не замечает этого добрых десять минут, вычерчивая одну схему за другой. И лишь найдя место для последнего информатора, мысленно возвращается с улиц австралийского Брисбена в реальный лондонский мир.
И он совершенно не готов увидеть в отражении в мониторе Рокси, которая с закрытыми глазами и не открывая рта, что-то напевает себе под нос. Почувствовать её сильные пальцы, давящие там, где мышцы уже давно не расслабляются сами. Он в две секунды отметает мысль о том, что ее подослал Гарри — не стал бы, не успел бы, не смог бы. Прикидывает, зачем это может быть нужно ей: практика? Сочувствие? Романтический интерес? Прислушивается к собственному организму — уровень дискомфорта по личной шкале падает с отметки 70 на 25. И все-таки спрашивает:
— Агент Ланселот? — никакой реакции. — Рокси?
Рокси вздрагивает, открывает глаза. Она понимает, что прозевала момент, когда Мерлин ее заметил, так что не в курсе: всё ли он запланировал или же она его все-таки отвлекла? Если последнее — ничем хорошим это не закончится.
На всякий случай Рокси отступает на шаг, говорит: «Извини», — и, развернувшись, идёт к двери. Мерлин оказывается быстрее — ловит её за запястье уже у порога. В таком положении они стоят недолго, затем Рокси, склонившись к мысли, что все-таки отвлекла, поворачивается к Мерлину, готовясь извиниться ещё раз, но тот не дает ей рта открыть простым:
— Спасибо, Рокси.
И, наклонившись, благодарно целует ей руку, после чего возвращается к мониторам и планшету.
Рокси с сияющей улыбкой выходит в коридор, окончательно забыв о том, зачем вообще заходила сюда.
***
Саммит в Брисбене проходит без происшествий. Выполнив всё, что планировалось, агенты Кингсмен отчитываются об этом на совещании, а потом расходятся по домам. Мерлину вовсе не хочется ехать куда-то из штаба, так что он идет в комнату отдыха — большую, уютную, с вечно горящим камином в стене, большим книжным шкафом, несколькими темно-коричневыми кожаными диванчиками и креслами. Здесь есть телевизор с игровой приставкой, оставшейся с незапамятных времён, коробки с «Монополией» и огромный аквариум — любимая забава Гавейна, собирающего рыбок со всего света. Отдельный шкаф выделен под смешные сувениры — каждый рыцарь привозит в него какую-то нелепую штуковину, подписывает и ставит на нижнюю полку. Чем больше рыцарей одобрят, тем выше штуковина поднимется в шкафу. В Кингсмен чтут традиции, а Мерлин с Артуром стараются их все сохранять.
Бросив горсть корма прожорливым созданиям в аквариуме, Мерлин некоторое время наблюдает за ними. Ящик из прочного металла разделен на несколько секторов, чтобы можно было разводить разных морских существ, а потому мало кто удивился, когда в последний незанятый блок Гавейн поместил пиранью. Втайне от всех Мерлин называет её Люси, рассказывает об агентах-недотёпах и подкармливает мелкой живностью.
— Галахад, ты что-то хотел?
— Ты жаловался на меня пиранье, — с нотками возмущения в голосе произносит Эггси и всё-таки проходит в комнату, прекратив топтаться на пороге, чем занимался, слушая монолог Мерлина не меньше пяти минут.
— Скажи спасибо, что только жаловался, а не бросил тебя к ней. Заигрался в казино?
Эггси виновато сопит, пялясь в спину своего координатора, который хоть и устроил ему выволочку через наушники еще во время миссии, но на совещании и слова об этом никому не сказал.
— Вроде того.
Поперекатывавшись с пяток на носки туфель, Эггси ослабляет галстук и скидывает поднадоевший пиджак на одно из кресел. Очки отправляются следом, а сам он подходит к Мерлину и становится рядом с ним. Пиранья за очень прочным стеклом приветливо раскрывает зубастую пасть.
— Извини, милая, но не сегодня, — дружески общается с ней Мерлин. — Я обязательно покормлю тебе каким-нибудь агентом в следующий раз.
— Мерлин, я же извинился ещё позавчера!
— Обещаю, что это будет вкусный агент.
— Мерлин…
— Очень вкусный, сочный, молодой агент, не знающий, что во время миссии нужно ее выполнять, а не пытаться собрать роял-флэш…
— Я ее выполнил!
— …чтобы впечатлить замужнюю даму с глубоким декольте.
— Я выяснил у неё всё, что нам было нужно!
— …а потом скрываться по балконам от ревнивого супруга…
— Да мы просто поговорили! Не было там ничего!
— …заставляя меня отвлекаться от остальных двадцати четырёх задействованных исполнителей, чтобы прокладывать этому болвану маршрут по подвалам и переулкам...
Эггси окончательно замолкает, недовольно сопя и слушая брюзжание Мерлина. Артуру тот его, конечно, не сдал — спасибо за это! Но сам плешь проесть может только так, никакая пиранья не понадобится… Впрочем, как человек справедливый, Эггси прекрасно осознаёт, что Мерлин в своём праве, претензии по делу. Да и вообще, от миссии к миссии испытывает чувство растущей симпатии к этому лысому мужику, не жалеющему сил и времени на объяснение всех косяков.
— Мерлин, я налажал, был неправ, извинился, — подняв руки, сдаваясь, всё-таки рискует перебить его Эггси. — Давай, чем-нибудь заглажу вину?
— Чем? — скептически спрашивает Мерлин, всё-таки отвлекаясь от зубастой приятельницы.
— Чем хочешь. Могу сделать тебе массаж. Серьёзно. Прямо сейчас. Я… — по сузившимся глазам Мерлина Эггси понимает, что ляпнул что-то не то и на всякий случай делает крошечный шажок назад.
— И с чего вдруг, скажи на милость, тебе пришла в голову такая идея? — очень подозрительно интересуется Мерлин, скрестив руки на груди.
— Да ни с чего! — отвечает честным взглядом Эггси. — Я сестрёнке его делал. Вчера. У неё слабая спина, так что доктор посоветовал… Можешь проверить хоть сейчас!
— Вот как.
— Да. У меня даже есть сертификат, я у Оуэна учился.
— Он взялся тебя учить?
— Ну, я умею убеждать… Отказывался, конечно… Потом согласился, что на меня стоит тратить время.
— И как сестрёнка?
Эггси видит, что Мерлин смягчился, и спешит закрепить успех:
— Да вроде получше. Мама звонила, сказала, нормально спала. У меня типа… талант.
— Типа талант, — повторяет с усмешкой Мерлин и протягивает руку. — Телефон.
Эггси послушно отдаёт мобильник. Просмотрев отметки о входящих вызовах, Мерлин возвращает его владельцу. Затем достаёт из кармана свой телефон и по памяти набирает домашний номер семьи Анвин. Эггси только качает головой, бормоча: «Вот параноик», — пока Мерлин серьёзным тоном общается с его младшей сестрой, выясняя, приходил ли братик Эггси вчера, а зачем, а как…
— Ну что, убедился?
— Пожалуй, да, — признаёт Мерлин. — Зачем это тебе?
— Помочь хочу, — обезоруживающе разводит руками Эггси. — Ты столько всего делаешь для меня и для всех нас, а я только… спасибо. Фигня это спасибо!
— То есть это компенсация?
— Ну… — отводит взгляд Эггси.
— Правду! — приказывает Мерлин, ожидая, когда Эггси посмотрит ему в глаза.
— Не только, — всё-таки признаётся тот. — Мне практика нужна, желательно на взрослом. А Оуэн меня прогнал.
— Причина?
— Стянул его светящуюся маску. Всего на пару часов! А он… засёк.
— Понятно.
По скепсису в голосе Мерлина Эггси осознаёт, что больше ему тут делать нечего. Он опускает голову, смотрит себе под ноги и собирается уйти, когда неожиданно Мерлин одним движением стягивает свитер с себя.
— У меня была сложная травма, Эггси, — невозмутимым голосом объясняет Мерлин, принимаясь расстегивать пуговицы рубашки. — Из-за нее перенапряжено правое плечо. Буду признателен, если ты особо займёшься им.
— Мерлин, я всё сделаю! — просияв, восклицает Эггси. — Я… Я сейчас, только принесу мазь. Ляжешь пока тут куда-нибудь…
И бегом покидает комнату.
***
«Типа талант» у Эггси действительно имеется, так что о своём решении Мерлин не жалеет. Опыта, конечно, парню пока не хватает, как и кое-какой уверенности в себе, так что Мерлину приходится его подбадривать:
— Не стой там, садись рядом. Я же оставил место…
— Ничего не имею против ментола…
— В следующий раз предварительно согрей руки…
— Можешь втирать сильнее, я не развалюсь…
— И прекрати пялиться на мою лысину! Я всё вижу.
На это Эггси поначалу извиняется и бормочет что-то в ответ, но чем дальше — тем увереннее разминает сведённые мышцы, сосредоточено глядя на спину, и в первый раз улыбается, лишь когда Мерлин ворчит: «Ну, наконец-то!»
И всё равно он осторожен, старается причинять как можно меньше боли, не особо поддаваясь на хмурое: «Сильнее, Эггси! Нажимай сильнее!»
Двадцать минут спустя командовать Мерлин перестаёт вовсе, иногда позволяя себе довольное: «М-м-м!» — чем очень радует Эггси. Спину отпускает, становится легче дышать. И только Эггси с непривычки всё чаще встряхивает руки.
— Куда-то спешишь, Эггси? — любопытствует Мерлин в очередной такой раз. — Я никуда не уйду.
— Кто тебя знает… — реагирует тот, растирая кисти.
— Я знаю. Так что делай все нужные перерывы и доводи работу до конца. Я никуда не тороплюсь.
— Понял… — поколебавшись, Эггси всё-таки уточняет то, о чём думает уже полчаса. — Мерлин, я получу лучше результат, если это будет курсом. В смысле, повторять время от времени, когда я не на задании, а ты не занят миссией.
Неохотно повернув голову вправо, Мерлин смотрит на Эггси:
— Нашёл подходящее тело для вечной практики?
— Не вечной, — быстро мотает головой тот. — В смысле… э-э… С тобой правда удобно работать. Я никому не расскажу.
— Удобно бояться сделать мне что-то не то? А потом ждать, как это отразится на миссии? — проницательно уточняет Мерлин. — Галахад, ты мазохист?
— Нет, но… Если у меня получится работать с тобой, с остальными точно не будет проблем.
— Потому что остальные не скормят тебя пиранье?
— Ага.
— Резонно, — хмыкает Мерлин и отворачивается к спинке дивана, чтобы свет не падал в глаза. — Кстати, напомни, чем тебя так пугаю я?
Над этим вопросом Эггси размышлял не раз, так что ответ у него готов. Переключившись на поясницу — тоже порядком затекающую из-за сидячей работы — он неторопливо объясняет:
— Не то чтобы прямо пугаешь… Просто не хочется разочаровать тебя.
— Тебе так важно моё мнение?
— Вообще-то, да… с самого первого дня. Нам всем было важно, что думаешь ты. Справляемся мы или нет, кто справился… кто не справился… где ошибся… Видимо, с тех пор так и идет…
— Импринтинг.
— Да! Типа того… Мы все на миссиях работаем с оглядкой на тебя. Потому что ты-то всё видишь со стороны, можешь сказать, как оно есть… Мне столько раз устраивал выволочку Гарри, но он и десятой доли не видел того, что знаешь ты.
— Или не захотел это комментировать.
— Не-а, захотел бы… — возражает Эггси, осторожно надавливая подушечками пальцев. — Это ты меня не сдавал. Как и Рокси, она мне говорила. Как Гавейна… Да многих! Знаешь всё обо всех, но делишься этим не всегда. Мы тебе благодарны, кстати.
— Не стоит.
— И я реально рад, что нашёл способ тебе помочь. Так что… Мерлин, разреши!
— Вот здесь можно мягче и медленнее… Да, вот так… И ещё...
— Мерлин?
Мерлин вздыхает.
— Ладно. Посмотрим, как скоро тебе надоест…
— Спасибо!
Поворчав для порядка, Мерлин устало закрывает глаза. Нужно пользоваться ситуацией, чтобы наконец-то нормально заснуть.
***
В замке штаба Кингсмен темно и очень тихо. Свет горит лишь в кабинете шефа службы, который подписывает последний документ из высокой стопки и закрывает перьевую ручку колпачком. Рядом со стопкой бумаг и бокалом вина на его столе стоит ноутбук, на экран которого выведено изображение с камеры в комнате отдыха.
Откинувшись на спинку кресла, Гарри видит, как Эггси, закончив массаж, озирается по сторонам, а потом берет плед с одного из кресел и осторожно укрывает им спящего Мерлина, после чего бесшумно уходит. Усмехнувшись уголком губ, Гарри снимает очки и растирает уставшие глаза.
Штатный волшебник Кингсмен может сколь угодно долго считать себя выше всех человеческих слабостей, отметать любые попытки помочь, верить, что со всем справится сам, однако долг Артура заботиться обо всех сотрудниках, включая самодостаточных и вредных. А долг друга — ввязываться в решение проблем вне зависимости от того, желает этого самый близкий друг или нет, и аккуратно добиваться того, чтобы он в итоге этого пожелал.
Многоходовки — великая вещь, крайне полезная и эффективная. Благодаря им, Мерлин еще нескоро узнает о том, что изначально Эггси научиться делать массаж сестрёнке посоветовал никто иной как Гарри Харт.
Конец
Автор: Автор 24 - КРВ
Бета: анонимный доброжелатель
Задание: Мягче. Медленнее. Еще.
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: херт/комфорт
Герои/Пейринг: Мерлин, Гарри, Рокси, Эггси
Аннотация: у того, кто решает проблемы всех остальных, бывают и свои проблемы. Вот только попробуй убедить Мерлина принять помощь...
Комментарий автора: автор продолжает миссию по влюблению читателей в Мерлина и выгуливает свой кинк на массаж.)
читать дальшеЗначительную часть времени агенты Кингсмен проводят в самых разных местах, разбросанных по всему миру. Координатор Кингсмен — в небольшой комнате с мониторами на нижнем этаже лондонского штаба.
Значительная часть миссий агентов Кингсмен подразумевают дегустацию блюд интернациональной кухни: от изысканных деликатесов до фастфуда. Координатор Кингсмен привык обходиться кофе из кофемашины, часто остывшим из-за занятости чаем и едой в пластиковых контейнерах, специально приготовленной так, чтобы ее можно было есть, не отвлекаясь от экрана.
Значительное количество дней в году агенты Кингсмен вполне нормально спят в приличных постелях, иногда — дома, иногда — в отеле, но даже после продолжительных заданий они получают законные выходные, чтобы отдохнуть. Координатор Кингсмен давно забыл, что такое нормальный сон, в котором загруженный информацией мозг выдает не обрывки миссий, а каких-нибудь пони на сочной зеленой лужайке. Не то чтобы Мерлин обожал лошадок-коротышек, но в качестве разнообразия они вполне бы подошли.
Единственный человек в организации, которого никто никогда не называет по настоящему имени, настолько привык быть, в первую очередь, функцией и мозговым центром, а не существом из плоти и крови, что давно не мыслит иной жизни для себя, не жалуется и не ждет ничего от других. Он искренне верит в собственную самодостаточность, видя подтверждение ей в том, что способен справиться с проблемой любого масштаба. И живет одной работой.
Агенты Кингсмен чувствуют себя спокойно, зная, что у них всегда есть надежный тыл в лице штатного чародея, которому можно позвонить из любой точки мира с просьбой: «Мерлин, вытащи меня отсюда!» — и он не откажет. Что эта ехидная вредина знает всё и обо всех, не выбирает выражений, периодически заставляет людей старше себя чувствовать себя нашкодившими щенками, а младших — подумывать об эмиграции в Антарктиду, к пингвинам, как сходным по разуму существам, но при этом в действительно опасной ситуации никогда никого не подведёт. Однако за любые сомнения в своей нечеловеческой сущности Мерлин любому способен устроить веселую жизнь, как это происходит с Рокси и Эггси, когда они пишут оду ко дню его рождения и рискуют при всем честном народе зачитать ее вслух. Три дня спустя эти двое агентов уже продираются сквозь африканские джунгли под проливным дождем, витиевато объясняя в микрофоны Мерлину куда бы ему стоило пойти из координаторской и чем и как заняться с самим собой.
Заглянувший за сводкой Гарри Харт, не удержавшись, снимает самодовольную физиономию Мерлина на мобильный телефон. Мерлин молча показывает ему кулак, приказывает Рокси и Эггси остановиться на ночлег в пустой хижине справа по курсу и, потянувшись, разминает затекшие мышцы. От Гарри не укрывается болезненная гримаса, но он успевает лишь открыть рот для вопроса, когда слышит твёрдое:
— Нет.
— Я еще ничего не сказал.
— Мне не нужно слышать вопрос, чтобы понять, о чем он будет. Просто: нет.
— Это ребячество, Мерлин, — хмурится Гарри, не желая так легко сдаваться, и Мерлин разворачивается в кресле к нему, демонстративно выставляет «Сон» в наручных часах и направляет руку на Гарри.
Несколько секунд тишина буквально звенит от упертости двух рыцарей Кингсмен, уставившихся друг на друга. Затем Гарри медленно убирает мобильник в карман пиджака, одергивает серую ткань и заявляет нейтральным тоном:
— Если передумаешь, я еще буду здесь, — и, развернувшись на каблуках, выходит из комнаты.
Мерлин поудобнее устраивается в кресле, согнувшись так, чтобы поменьше тревожило правое плечо. Оно периодически болит из-за старой, плохо прооперированной раны, особенно когда приходится сидеть перед мониторами больше десяти-двенадцати часов подряд. Но Мерлин давно привык к этой фоновой боли и считает ее сугубо личной проблемой, пока о ней не узнает Гарри. Выжив после выстрела Валентайна и став Артуром, он получает неограниченный доступ к личным делам и записям с камер наблюдений за всеми сотрудниками Кингсмен, благодаря которым обнаруживает то, чем Мерлин предпочел бы не делиться ни с кем. И является к нему с вопросами, потом наблюдает пару недель, пытается отправить к медикам, получает в ответ ругань и невозмутимо предлагает сделать массаж. Мерлин отказывается сходу, но с упрямством нового шефа Кингсмен совладать не так легко.
Гарри настаивает, чересчур часто приходит в координаторскую, наблюдает, действует на нервы, но не сдаётся. Мерлин порядком устает придумывать, куда бы еще послать настырного шефа — а его, больше не рядового агента, теперь особо и не пошлешь — но терпит. До этого дня.
Задумчивость играет с Мерлином злую шутку: он пропускает возвращение Гарри в комнату семь минут спустя и замирает, услышав:
— Твоя шея у меня на прицеле, с двух шагов я не промахнусь.
И мысленно хлопает себя рукой по лбу — надо же, сам подсказал идею.
— Уверен, у вас есть более важные занятия, сэр, — подчеркнуто деловым тоном отвечает Мерлин, прикидывая варианты сопротивления. Увы, все они заранее проигрышные, о чем оба прекрасно осведомлены.
— Мое самое важное занятие сейчас — это один мой коллега с комплексом Бога, считающий себя выше личных проблем, — спокойно возражает Гарри, расчетливо не подходя ближе, чтобы не дать возможности дотянуться.
— Уверен, Эггси к вам прислушается.
— Уверен, ты знаешь, что я говорил не о нём.
— Откуда мне знать, — пожимает плечами Мерлин, внимательно отслеживая в отражении в мониторе реакцию Гарри. Если достаточно усыпить бдительность, можно будет провести контратаку.
— В таком случае мне нетрудно объяснить. Как я заметил, твоё плечо доставляет тебе существенные неудобства, но ты либо пытаешься игнорировать боль, либо глушишь ее таблетками, когда не можешь уснуть.
— Сомневаюсь, что оно как-то касается вас, сэр.
— Я разговаривал с начальником лазарета, ты не обращался за медицинской помощью, хотя с момента ранения прошло уже больше десяти лет.
— Очевидно, потому, что не нуждался в ней.
— Ты настолько привык к боли, что оставил попытки избавиться от неё. И пользуешься тем, что работаешь здесь один, а значит, от тебя не требуется перед кем-то держать лицо.
— Блестящий анализ, сэр, — издевательским тоном констатирует Мерлин, с трудом удерживая себя в руках. Если и есть то, что он ненавидит больше всего на свете, — так это вмешательство в свои личные дела.
Его ярость в голосе слышит и Гарри, отчего смягчается:
— Мерлин, я тебе не враг.
— Ты держишь меня на прицеле, — возражает Мерлин и все-таки разворачивается в кресле, чтобы иметь возможность смотреть в упор. — Гарри, какого черта?
— Ты не оставил мне выбора.
— Я полностью справляюсь со своими обязанностями. Вот всё, что тебе надо знать как главе Кингсмен. Остальное — сугубо мои проблемы.
Минуту они сверлят друг друга взглядами. Затем Гарри опускает руки, и Мерлин едва слышно выдыхает: нежелание оказываться под прицелом — одна из причин, по которой он предпочел работу координатором миссиям в поле. Привычным жестом он потирает плечо через свитер.
Гарри думает о том, что едва не потерял друга — выстрела даже из часов Мерлин бы ему не простил, но сдаваться не желает всё равно. А потому неторопливо подходит к Мерлину, опускается перед ним на корточки и, положив руки ему на колени, устраивает подбородок на них.
— Вот как мне тебя убедить, а? — строит умилительную мину он, умоляюще глядя на Мерлина снизу вверх.
Тот пытается спихнуть Гарри с колен, но без особого успеха.
— Прекрати этот цирк!
— Разве ты бы отступился, если бы мог мне помочь?
— Помочь? С каких пор ты заделался массажистом?
— С недавних. Но я усвоил всё, что для этого нужно знать.
— А теперь присмотрел себе подопытного хомячка?
Гарри хмыкает, но молчит. Поразглядывав его физиономию, Мерлин с неудовольствием понимает, что больше не может сердиться. От усталости ли, или оттого, что в последние дни плечо стало сводить чаще и больнее… или от упертости Гарри, который всегда добивается своего…
— Не люблю, когда мне лезут под рубашку, — заявляет он, почти сдавшись.
— Не сомневаюсь.
— Грязными руками.
— Уже вымыл.
— И притом холодными.
— Специально согрею.
— Меня сильно напрягает, когда кто-то трогает мой шрам.
— Насколько мне известно, о моем терпении ходят легенды. Мерлин, ты расслабишься, я этого дождусь.
— Твоя самоуверенность не знает границ.
— Её-то ты во мне и ценишь, — не дождавшись других возражений, Гарри выпрямляется и идёт к выходу. Но уже у порога останавливается и оглядывается: — Буду с нетерпением ждать в комнате отдыха своего подопытного хомячка.
За что тут же получает в шею дозу снотворного из часов и, привалившись к двери, сползает на пол. Неспешно подойдя к нему, Мерлин несколько секунд смотрит сверху вниз и криво усмехается:
— Нет, Гарри. Самоуверенность я как раз не выношу.
И, аккуратно перешагнув через него, уходит домой.
***
Пытаться остановить Гарри Харта, когда он хочет чего-то добиться, — это всё равно, что становиться на пути поезда. С этим вряд ли справился бы любой агент, но координатор — особая статья. Игры с паролями, блокировка дверей, постоянная смена кодов — и вот, Гарри физически не может попасть в комнату с мониторами в течение дней, а потом и недель… У Кингсмен много миссий, в преддверие саммита G20 активизировались террористы и торговцы оружием, так что и времени на это у шефа Кингсмен особо нет. Вот только на общих совещаниях Гарри нет-нет да многообещающе смотрит на Мерлина: «Я же все равно до тебя доберусь», — на что получает ухмылку: «Не советую даже и пробовать».
Но проблема остается.
Теперь, когда Гарри затронул эту тему, Мерлин все чаще обращает внимание на собственную старую травму, все чаще изучает в отражении в зеркале ванной звездочку шрама чуть ниже ключицы — выходное отверстие от пули, при этом со стороны спины шрам гораздо больше и уродливее. Рана тогда быстро воспалилась, у медика в отряде практически не было опыта операций, так что, когда отряд вышел из джунглей Амазонки к небольшому городу, пришлось запрашивать военный вертолет и буквально спасать Мерлину жизнь. Врачи госпиталя в Рио-де-Жанейро её в итоге отстояли, но до конца восстановить мышечную ткань не смогли. И это стало одной из причин, по которой должность координатора отошла в итоге к нему.
…Плеснув холодной водой в лицо, чтобы взбодриться и ещё поработать, Мерлин обдумывает новую миссию, а точнее, как задействовать движение антиглобалистов, которое точно устроит акцию протеста во время саммита G-20, для передачи информации сразу нескольким нужным людям одновременно. Эта задача надолго занимает его, так что когда на следующий день агент Ланселот возвращается с миссии в Дели и заходит в координаторскую, Мерлин долго ее не замечает, набрасывая схему расстановки агентов на улицах Брисбена.
Вот только наблюдательностью в Кингсмен обладает не только Гарри Харт…
Как и всем агентам Кингсмен, Рокси прекрасно известно, что когда Мерлин думает, его категорически нельзя отвлекать. Собственно, она и не пытается, предпочитая воспользоваться моментом, чтобы за ним понаблюдать. Планшет со стопкой чистой бумаги и ручка в руках — в компьютер записи будут перенесены позже. Наполовину наполненная кофе кружка на столе — скорее всего, давно остыл. Глубокая морщинка на лбу — Мерлин сейчас не видит и не слышит никого вокруг, сутулая спина, правое плечо заметно ниже левого и напряжено так, что это видно Рокси даже от двери.
Она действует по наитию, даже не думая, — просто подходит к Мерлину со спины, кладет руки ему на плечи и начинает разминать сведенные мышцы через ткань серого свитера и рубашки с белым воротником. Мерлин настолько поглощен задачей, что не замечает этого добрых десять минут, вычерчивая одну схему за другой. И лишь найдя место для последнего информатора, мысленно возвращается с улиц австралийского Брисбена в реальный лондонский мир.
И он совершенно не готов увидеть в отражении в мониторе Рокси, которая с закрытыми глазами и не открывая рта, что-то напевает себе под нос. Почувствовать её сильные пальцы, давящие там, где мышцы уже давно не расслабляются сами. Он в две секунды отметает мысль о том, что ее подослал Гарри — не стал бы, не успел бы, не смог бы. Прикидывает, зачем это может быть нужно ей: практика? Сочувствие? Романтический интерес? Прислушивается к собственному организму — уровень дискомфорта по личной шкале падает с отметки 70 на 25. И все-таки спрашивает:
— Агент Ланселот? — никакой реакции. — Рокси?
Рокси вздрагивает, открывает глаза. Она понимает, что прозевала момент, когда Мерлин ее заметил, так что не в курсе: всё ли он запланировал или же она его все-таки отвлекла? Если последнее — ничем хорошим это не закончится.
На всякий случай Рокси отступает на шаг, говорит: «Извини», — и, развернувшись, идёт к двери. Мерлин оказывается быстрее — ловит её за запястье уже у порога. В таком положении они стоят недолго, затем Рокси, склонившись к мысли, что все-таки отвлекла, поворачивается к Мерлину, готовясь извиниться ещё раз, но тот не дает ей рта открыть простым:
— Спасибо, Рокси.
И, наклонившись, благодарно целует ей руку, после чего возвращается к мониторам и планшету.
Рокси с сияющей улыбкой выходит в коридор, окончательно забыв о том, зачем вообще заходила сюда.
***
Саммит в Брисбене проходит без происшествий. Выполнив всё, что планировалось, агенты Кингсмен отчитываются об этом на совещании, а потом расходятся по домам. Мерлину вовсе не хочется ехать куда-то из штаба, так что он идет в комнату отдыха — большую, уютную, с вечно горящим камином в стене, большим книжным шкафом, несколькими темно-коричневыми кожаными диванчиками и креслами. Здесь есть телевизор с игровой приставкой, оставшейся с незапамятных времён, коробки с «Монополией» и огромный аквариум — любимая забава Гавейна, собирающего рыбок со всего света. Отдельный шкаф выделен под смешные сувениры — каждый рыцарь привозит в него какую-то нелепую штуковину, подписывает и ставит на нижнюю полку. Чем больше рыцарей одобрят, тем выше штуковина поднимется в шкафу. В Кингсмен чтут традиции, а Мерлин с Артуром стараются их все сохранять.
Бросив горсть корма прожорливым созданиям в аквариуме, Мерлин некоторое время наблюдает за ними. Ящик из прочного металла разделен на несколько секторов, чтобы можно было разводить разных морских существ, а потому мало кто удивился, когда в последний незанятый блок Гавейн поместил пиранью. Втайне от всех Мерлин называет её Люси, рассказывает об агентах-недотёпах и подкармливает мелкой живностью.
— Галахад, ты что-то хотел?
— Ты жаловался на меня пиранье, — с нотками возмущения в голосе произносит Эггси и всё-таки проходит в комнату, прекратив топтаться на пороге, чем занимался, слушая монолог Мерлина не меньше пяти минут.
— Скажи спасибо, что только жаловался, а не бросил тебя к ней. Заигрался в казино?
Эггси виновато сопит, пялясь в спину своего координатора, который хоть и устроил ему выволочку через наушники еще во время миссии, но на совещании и слова об этом никому не сказал.
— Вроде того.
Поперекатывавшись с пяток на носки туфель, Эггси ослабляет галстук и скидывает поднадоевший пиджак на одно из кресел. Очки отправляются следом, а сам он подходит к Мерлину и становится рядом с ним. Пиранья за очень прочным стеклом приветливо раскрывает зубастую пасть.
— Извини, милая, но не сегодня, — дружески общается с ней Мерлин. — Я обязательно покормлю тебе каким-нибудь агентом в следующий раз.
— Мерлин, я же извинился ещё позавчера!
— Обещаю, что это будет вкусный агент.
— Мерлин…
— Очень вкусный, сочный, молодой агент, не знающий, что во время миссии нужно ее выполнять, а не пытаться собрать роял-флэш…
— Я ее выполнил!
— …чтобы впечатлить замужнюю даму с глубоким декольте.
— Я выяснил у неё всё, что нам было нужно!
— …а потом скрываться по балконам от ревнивого супруга…
— Да мы просто поговорили! Не было там ничего!
— …заставляя меня отвлекаться от остальных двадцати четырёх задействованных исполнителей, чтобы прокладывать этому болвану маршрут по подвалам и переулкам...
Эггси окончательно замолкает, недовольно сопя и слушая брюзжание Мерлина. Артуру тот его, конечно, не сдал — спасибо за это! Но сам плешь проесть может только так, никакая пиранья не понадобится… Впрочем, как человек справедливый, Эггси прекрасно осознаёт, что Мерлин в своём праве, претензии по делу. Да и вообще, от миссии к миссии испытывает чувство растущей симпатии к этому лысому мужику, не жалеющему сил и времени на объяснение всех косяков.
— Мерлин, я налажал, был неправ, извинился, — подняв руки, сдаваясь, всё-таки рискует перебить его Эггси. — Давай, чем-нибудь заглажу вину?
— Чем? — скептически спрашивает Мерлин, всё-таки отвлекаясь от зубастой приятельницы.
— Чем хочешь. Могу сделать тебе массаж. Серьёзно. Прямо сейчас. Я… — по сузившимся глазам Мерлина Эггси понимает, что ляпнул что-то не то и на всякий случай делает крошечный шажок назад.
— И с чего вдруг, скажи на милость, тебе пришла в голову такая идея? — очень подозрительно интересуется Мерлин, скрестив руки на груди.
— Да ни с чего! — отвечает честным взглядом Эггси. — Я сестрёнке его делал. Вчера. У неё слабая спина, так что доктор посоветовал… Можешь проверить хоть сейчас!
— Вот как.
— Да. У меня даже есть сертификат, я у Оуэна учился.
— Он взялся тебя учить?
— Ну, я умею убеждать… Отказывался, конечно… Потом согласился, что на меня стоит тратить время.
— И как сестрёнка?
Эггси видит, что Мерлин смягчился, и спешит закрепить успех:
— Да вроде получше. Мама звонила, сказала, нормально спала. У меня типа… талант.
— Типа талант, — повторяет с усмешкой Мерлин и протягивает руку. — Телефон.
Эггси послушно отдаёт мобильник. Просмотрев отметки о входящих вызовах, Мерлин возвращает его владельцу. Затем достаёт из кармана свой телефон и по памяти набирает домашний номер семьи Анвин. Эггси только качает головой, бормоча: «Вот параноик», — пока Мерлин серьёзным тоном общается с его младшей сестрой, выясняя, приходил ли братик Эггси вчера, а зачем, а как…
— Ну что, убедился?
— Пожалуй, да, — признаёт Мерлин. — Зачем это тебе?
— Помочь хочу, — обезоруживающе разводит руками Эггси. — Ты столько всего делаешь для меня и для всех нас, а я только… спасибо. Фигня это спасибо!
— То есть это компенсация?
— Ну… — отводит взгляд Эггси.
— Правду! — приказывает Мерлин, ожидая, когда Эггси посмотрит ему в глаза.
— Не только, — всё-таки признаётся тот. — Мне практика нужна, желательно на взрослом. А Оуэн меня прогнал.
— Причина?
— Стянул его светящуюся маску. Всего на пару часов! А он… засёк.
— Понятно.
По скепсису в голосе Мерлина Эггси осознаёт, что больше ему тут делать нечего. Он опускает голову, смотрит себе под ноги и собирается уйти, когда неожиданно Мерлин одним движением стягивает свитер с себя.
— У меня была сложная травма, Эггси, — невозмутимым голосом объясняет Мерлин, принимаясь расстегивать пуговицы рубашки. — Из-за нее перенапряжено правое плечо. Буду признателен, если ты особо займёшься им.
— Мерлин, я всё сделаю! — просияв, восклицает Эггси. — Я… Я сейчас, только принесу мазь. Ляжешь пока тут куда-нибудь…
И бегом покидает комнату.
***
«Типа талант» у Эггси действительно имеется, так что о своём решении Мерлин не жалеет. Опыта, конечно, парню пока не хватает, как и кое-какой уверенности в себе, так что Мерлину приходится его подбадривать:
— Не стой там, садись рядом. Я же оставил место…
— Ничего не имею против ментола…
— В следующий раз предварительно согрей руки…
— Можешь втирать сильнее, я не развалюсь…
— И прекрати пялиться на мою лысину! Я всё вижу.
На это Эггси поначалу извиняется и бормочет что-то в ответ, но чем дальше — тем увереннее разминает сведённые мышцы, сосредоточено глядя на спину, и в первый раз улыбается, лишь когда Мерлин ворчит: «Ну, наконец-то!»
И всё равно он осторожен, старается причинять как можно меньше боли, не особо поддаваясь на хмурое: «Сильнее, Эггси! Нажимай сильнее!»
Двадцать минут спустя командовать Мерлин перестаёт вовсе, иногда позволяя себе довольное: «М-м-м!» — чем очень радует Эггси. Спину отпускает, становится легче дышать. И только Эггси с непривычки всё чаще встряхивает руки.
— Куда-то спешишь, Эггси? — любопытствует Мерлин в очередной такой раз. — Я никуда не уйду.
— Кто тебя знает… — реагирует тот, растирая кисти.
— Я знаю. Так что делай все нужные перерывы и доводи работу до конца. Я никуда не тороплюсь.
— Понял… — поколебавшись, Эггси всё-таки уточняет то, о чём думает уже полчаса. — Мерлин, я получу лучше результат, если это будет курсом. В смысле, повторять время от времени, когда я не на задании, а ты не занят миссией.
Неохотно повернув голову вправо, Мерлин смотрит на Эггси:
— Нашёл подходящее тело для вечной практики?
— Не вечной, — быстро мотает головой тот. — В смысле… э-э… С тобой правда удобно работать. Я никому не расскажу.
— Удобно бояться сделать мне что-то не то? А потом ждать, как это отразится на миссии? — проницательно уточняет Мерлин. — Галахад, ты мазохист?
— Нет, но… Если у меня получится работать с тобой, с остальными точно не будет проблем.
— Потому что остальные не скормят тебя пиранье?
— Ага.
— Резонно, — хмыкает Мерлин и отворачивается к спинке дивана, чтобы свет не падал в глаза. — Кстати, напомни, чем тебя так пугаю я?
Над этим вопросом Эггси размышлял не раз, так что ответ у него готов. Переключившись на поясницу — тоже порядком затекающую из-за сидячей работы — он неторопливо объясняет:
— Не то чтобы прямо пугаешь… Просто не хочется разочаровать тебя.
— Тебе так важно моё мнение?
— Вообще-то, да… с самого первого дня. Нам всем было важно, что думаешь ты. Справляемся мы или нет, кто справился… кто не справился… где ошибся… Видимо, с тех пор так и идет…
— Импринтинг.
— Да! Типа того… Мы все на миссиях работаем с оглядкой на тебя. Потому что ты-то всё видишь со стороны, можешь сказать, как оно есть… Мне столько раз устраивал выволочку Гарри, но он и десятой доли не видел того, что знаешь ты.
— Или не захотел это комментировать.
— Не-а, захотел бы… — возражает Эггси, осторожно надавливая подушечками пальцев. — Это ты меня не сдавал. Как и Рокси, она мне говорила. Как Гавейна… Да многих! Знаешь всё обо всех, но делишься этим не всегда. Мы тебе благодарны, кстати.
— Не стоит.
— И я реально рад, что нашёл способ тебе помочь. Так что… Мерлин, разреши!
— Вот здесь можно мягче и медленнее… Да, вот так… И ещё...
— Мерлин?
Мерлин вздыхает.
— Ладно. Посмотрим, как скоро тебе надоест…
— Спасибо!
Поворчав для порядка, Мерлин устало закрывает глаза. Нужно пользоваться ситуацией, чтобы наконец-то нормально заснуть.
***
В замке штаба Кингсмен темно и очень тихо. Свет горит лишь в кабинете шефа службы, который подписывает последний документ из высокой стопки и закрывает перьевую ручку колпачком. Рядом со стопкой бумаг и бокалом вина на его столе стоит ноутбук, на экран которого выведено изображение с камеры в комнате отдыха.
Откинувшись на спинку кресла, Гарри видит, как Эггси, закончив массаж, озирается по сторонам, а потом берет плед с одного из кресел и осторожно укрывает им спящего Мерлина, после чего бесшумно уходит. Усмехнувшись уголком губ, Гарри снимает очки и растирает уставшие глаза.
Штатный волшебник Кингсмен может сколь угодно долго считать себя выше всех человеческих слабостей, отметать любые попытки помочь, верить, что со всем справится сам, однако долг Артура заботиться обо всех сотрудниках, включая самодостаточных и вредных. А долг друга — ввязываться в решение проблем вне зависимости от того, желает этого самый близкий друг или нет, и аккуратно добиваться того, чтобы он в итоге этого пожелал.
Многоходовки — великая вещь, крайне полезная и эффективная. Благодаря им, Мерлин еще нескоро узнает о том, что изначально Эггси научиться делать массаж сестрёнке посоветовал никто иной как Гарри Харт.
Конец
@темы: Джен, G-PG-13, Тур 1. Круг 3
-
-
18.04.2015 в 01:08Ав-в-в *__*
Спасибо, автор!
Спасибо! А плечо Мерлина пусть поправляется
-
-
18.04.2015 в 06:07-
-
18.04.2015 в 08:00-
-
18.04.2015 в 11:43Ваша миссия прекрасна ))
-
-
18.04.2015 в 12:33Видимо, агентов выбирают по степени упрямства... И сдаваться они не привыкли... За редким исключением
Спасибо за обалденную работу и таких характерных героев!)
-
-
18.04.2015 в 18:05-
-
18.04.2015 в 18:22Мерлина, когда он дмает можно брать голыми рукамиХитрющий автор додал любителям всех пейрингов с Мерлином.
Молодец Гарри, Великий Комбинатор.
Но конечно сцена с часами и пистолетом - the best. Отлично выписана
-
-
18.04.2015 в 18:42-
-
19.04.2015 в 00:22Да, я тоже желаю поправляться плечу Мерлина.
Nastix M. Scarhl,
и я не знаю кого вы собрались в Мерлина влюблять, потому что все и так его любят
Ну, значит миссия складывается удачно.
LadyHella, маффин хотеть, шоколад хотеть, вишнь хотеть!
И благодарить!
Гость Кингсмен: РВ, хорошо, когда у автора с читателям сходятся кинки.
Ezhen, пожалуйста.
Да, подозреваю, что агентов отбирают именно по упрямству.
А Гарри... Гарри - король упрямства, он очень творчески добивается своего.
Molly_Malone, абсолютно!
Волчица Юлия,
Мерлин и Рокси. Мерлина, когда он дмает можно брать голыми руками
Ыыыыыыы! Сошипер.
Спасибо!
Anihir,
-
-
20.04.2015 в 13:07А многоходовка просто восхитительна. Спасибо вам!
-
-
20.04.2015 в 13:45Теперь переходим на сиквелы и вбоквелы.
kingsman-rv.diary.ru/p203784365.htm?from=last
-
-
20.04.2015 в 17:56-
-
20.04.2015 в 23:22-
-
22.04.2015 в 05:23Очень понравился упрямый Мерлин, и хитрый Гарри, и что с Рокси так просто и естественно получилось, и что в результате как следует массаж делал именно Эггзи... Вообще все понравилось, а массаж - это и мой кинк тоже!
-
-
23.04.2015 в 11:34кошка-монашка, конечно, все!
Это самое малое, что эти остолопы могут для Мерлина сделать.
Спасибо!
-
-
24.04.2015 в 14:00Потому что если уж вы пишете АУ, то надо же это в шапке указывать.
С моей стороны было очень наивно думать, что если это джен, да еще и с участием Мерлина и Рокси, то я в безопасности. Но нет, бесконечный "гарриуполз" настиг меня и здесь.
-
-
24.04.2015 в 14:14Вот если выйдет второй фильм и там будет показано, что Гарри мертв, т.е. что режиссер передумал, - тогда да. В новых текстах будут примечания, что это АУ.
А сейчас для меня и для режиссера фильма гарриуполз - это канон. В текстах по канону я АУ в шапках не ставлю.
-
-
24.04.2015 в 14:24А то по фильму, пока вторая часть не вышла, мы имеем только факт того, что Гарри словил пулю в лоб. И соответствующую реакцию на то других персонажей.
-
-
24.04.2015 в 14:51А еще по фильму мы имеем то, что при смерти Ланселота эмблема Кингсмен стала красной, после выстрела в Гарри - она осталась зеленой и была такой. Более прямо показать, что Гарри жив, на мой взгляд, невозможно. Для меня это - доказательство.
То есть то, что Гарри жив, доказано первым фильмом. И это - канон, по которому я пишу тексты. Я не пишу АУ.
-
-
24.04.2015 в 15:30-
-
24.04.2015 в 15:34Но это было сказано: "Когда стреляешь человеку в лоб - он умирает". Прямым текстом.
Строчка "предупреждения" в шапке все-таки не просто так была придумана. И орг не зря добавлял ее в код общего для всех шаблона шапки.
Но, конечно, я не имею никакого права диктовать вам, что писать (или что считать каноном).
Просто выражаю свое отношение: горите в аду.
-
-
24.04.2015 в 15:55Сказать можно что угодно. Эмблема красной не стала. Режиссер подтвердил, что это не ляп, и Гарри жив.
Строчка "предупреждения" в шапке все-таки не просто так была придумана. И орг не зря добавлял ее в код общего для всех шаблона шапки.
Мне не о чем предупреждать. Персонаж Гарри в шапке указан.
Просто выражаю свое отношение: горите в аду.
И тем самым прямо нарушаете правила этого конкурса. Точнее, пункт о доброжелательном общении в рамках данного сообщества.
Я вот себе не позволяю говорить такое кому-либо вообще. Ни знакомым, ни тем более незнакомым людям. Меня учили быть вежливой.
Но, конечно, я не имею никакого права диктовать вам, что писать (или что считать каноном).
Именно.
-
-
24.04.2015 в 16:56А убить кого-то в кадре, да еще потом подтвердить это словами - тут двух трактовок быть не может.
Точнее, пункт о доброжелательном общении в рамках данного сообщества.
Я исключительно доброжелательно выражаю свое мнение.
В этом фандоме сатану славят. Странно, что вы так реагируете на ад)
-
-
24.04.2015 в 16:57А убить кого-то в кадре, да еще потом подтвердить это словами - тут двух трактовок быть не может.
Точнее, пункт о доброжелательном общении в рамках данного сообщества.
Я исключительно доброжелательно выражаю свое мнение.
В этом фандоме сатану славят. Странно, что вы так реагируете на ад)
-
-
24.04.2015 в 17:16А убить кого-то в кадре, да еще потом подтвердить это словами - тут двух трактовок быть не может.
Может. Куча фильмов и сериалов с якобы смертью в кадре тому подтверждение. Я бы сказала, это очень распространенный киношный прием - убить героя и вернуть его в сиквеле или в новом сезоне. А в ситуации с Кингсменом режиссер подтвердил, что использовал этот прием. И что Гарри жив.
Для меня канон - это замысел режиссера, а не что о нем думаете вы. К тому же для меня вы первый человек за эти месяцы, считающий, что Гарри мертв. Ну да ладно, это ваше представление о фильме.
В этом фандоме сатану славят. Странно, что вы так реагируете на ад)
Во-первых, далеко не все в фандоме. Во-вторых, я верующий человек, я не делаю этого в принципе.
-
-
24.04.2015 в 17:27Ну так я именно предупреждение об этом и прошу в шапку добавить.
Потому что я предполагал, что тут фик по фильму. И очень расстроился, когда в середине текста это вдруг оказалось не так.
-
-
24.04.2015 в 17:34Последний раз: канон - это фильм, фильм - есть творение режиссера, воплощение его замысла, замысел режиссера - Гарри жив. Значит, канон - Гарри жив.
Ваше мнение, что Гарри мертв - это АУ. Вот если я буду писать, что Гарри мертв, я поставлю там АУ.
-
-
25.04.2015 в 23:48-
-
26.04.2015 в 00:09В "Кейптауне" - Мерлин-хирург и служба в Афганистане, там параллель осознанная.
-
-
26.04.2015 в 00:15