bad day
Название: Бывало и хуже
Автор: Автор 9 - КРВ2
Бета: нет
Задание: Если ты вспомнишь.
Категория: джен
Рейтинг: PG13
Жанр: романс, hurt/comfort
Герои/Пейринг: Гарри Харт, Мерлин
Аннотация: Мерлин был невыносим ровно настолько, насколько этого требовала ситуация.
Предупреждения: нецензурная лексика, сомнительный юмор, еще более сомнительный романс. Вольный перевод некоторых заголовков газет из кабинета Гарри. Гарри ползет.
Комментарий автора: Серия «Первые полосы»
читать дальше— Бывало и хуже.
Кого Гарри ненавидел, так это оптимистов. Не людей, видящих реальные возможности и пути к спасению, но тех, кто верил в несуществующее и пустое, утешал себя идиотскими оправданиями и тем, что где-то, с кем-то, когда-то жизнь обошлась хуже.
Такие пассажи неизменно вызывали у него раздражение.
— В девяносто восьмом, помнишь?
Конечно, Гарри помнил. Хорошая память вообще была его проклятием, пожалуй, в те дни, когда не перед кем было козырнуть детальностью воспоминаний. В дни, когда флешбек был крайне нежелательным событием, и память, подводя его по-своему, предательски подсовывала ему в миллиардах мельчайших точностей всю картину событий.
— Нет, — пробормотал он, не слыша своего голоса, вхолостую шевеля пересохшими губами. Солгать было целесообразно, он отлично знал, почему Мерлин играет в эту дурацкую игру «Говори со мной». Суть была в том, чтобы говорил все равно Мерлин, поэтому проще было сказать «нет».
— Израиль. Кажется, «Судья и проститутка?»
Вообще-то, «Просто сиськи». Но это было неважно. Гарри отлично знал, что Мерлин знает. Мерлин рассчитывал, что Гарри станет спорить. Черта с два. Не сегодня.
— Да.
— Нет, Гарри. Что-то про грудь. Четыре пулевых в грудь, два проникающих, два сквозных. Я напился прямо за пультом, а ты, мудак, еще шутил, что давно хотел проколоть соски…
Этого не было. Гарри даже заинтересовался, к своему стыду, откуда у Мерлина в голове подобная чушь.
— Или Каракас, восемьдесят седьмой.
Они договорились никогда больше не упоминать об этом. Наверное, ситуация была действительно отчаянной, если Мерлин пошел на крайние меры, отлично зная, что Гарри этого не оценит.
— «Волосатая Мэри».
— О, я думал, мы пытаемся это забыть, — Мерлин тихо усмехнулся. Гарри прерывисто выдохнул и закашлялся.
— Я пытаюсь.
— Уверен? Ты был прекрасен. Отыгрался за все проваленные задания на соблазнения. До и после тебя.
«Я ничего не проваливал, в отличие от тебя».
— Мерлин.
— Да? Нам месяц пришлось перехватывать дипломатическую почту к реальному атташе Британии. Бедолага и не в курсе, как ему свезло с поклонником. Сам Большой Джон.
— Ты ревновал, — выдавил Гарри. Мерлин совсем незнакомо фыркнул:
— До сих пор, Гарри. А ты как думал.
— Даже не сомневался.
— Насколько большой?
Гарри закрыл глаза, отлично понимая, что нельзя этого делать. Впрочем, сознание, которое он уже несколько минут — час? два? день? ему казалось, солнце, стоящее в зените, решило запечь его живым, — умолял оставить его по-хорошему, не желало отключаться. Так что закрыть глаза было не опасно.
В голове сразу стало тише, остался только голос Мерлина, неестественно веселый, слишком напряженный и громкий.
— Тебе не о чем волноваться, — пробормотал Гарри. Мерлин, судя по голосу, улыбался. Гарри с трудом сглотнул, проталкивая стоящий в горле соленый комок, и снова открыл глаза. Ничего по сути не изменилось, но, может быть, вокруг него давно была ночь. — Скажи мне кое-что.
— Что угодно. Дорогой.
Гарри попытался поморщиться и оставил эту идею. Мерлин был невыносим ровно настолько, насколько этого требовала ситуация.
— Почему мы никогда не говорили об этом?
— О чем?
— Я столько раз подыхал, и всякий раз тебя пробивает на пошлые откровенности, но всякий раз это шутка.
— Длина этой фразы вселяет уверенность. Я отправил вертолет час назад, думаю…
— Мерлин.
— Мы поговорим об этом. Когда ты будешь в Лондоне.
— Когда я теперь буду в Лондоне? — Гарри удалось усмехнуться. Мерлин громко выдохнул — прямо в ухо. Все звуки теперь казались преувеличенными, усиленными в миллиарды раз, ощутимо шероховатыми.
— Помнишь Кабул, девяносто первый?
Еще бы.
Гарри улыбнулся одной стороной лица. Вторую он просто не чувствовал, и он считал, что это довольно неплохой исход.
— «Шаловливая монашка взяла меня за зад».
— Господи, — Мерлин ухмыльнулся. — Заголовок даже хуже, чем сама миссия, несмотря на твою лысую голову и бороду бедуина.
— Да, — согласился Гарри. — Всегда есть что-то хуже. Как думаешь, что это будет на сей раз?
— Разве тебе не должно быть наплевать?
Мерлин определенно издевался. Гарри снова закрыл глаза, слипшиеся от крови ресницы подсохли и отвратительно кололись. Все это больше всего напоминало жестокое похмелье.
— Уверен, номер с моей физиономией уже верстается. Я почти уверен, что это будет «Слава Сатане».
— Хочешь поспорить?
— У тебя никогда не было достаточно денег для пари, Мерлин.
— Не то чтобы никогда, с восемьдесят девятого, кажется?
— О, я думал, мы не вспоминаем об этом. Последняя миссия доблестного сэра Ламорака. «Сучки тащатся».
— Ты в курсе, надеюсь, что в твоем состоянии нельзя говорить?
— О, безусловно, — Гарри зажмурился крепче. Вот теперь было больно, но и в половину не так больно, как могло бы, пожалуй. — Ты стал Мерлином, чтобы наложить на ту операцию гриф «секретно», признайся?
— Секретно, — усмехнулся Мерлин. Гарри с трудом сглотнул, чувствуя на языке соль. Теперь ему казалось, что левая половина головы горит, как будто кто-то активировал огнемет в зажигалке… кстати, об этом.
— Мерлин.
— Гарри.
— Если я смогу поднять руку, я смогу не вспомнить хотя бы эту миссию, верно?
— Я могу дистанционно деактивировать твои часы, — быстро отозвался Мерлин. Гарри сжал спекшиеся губы:
— Я рассчитывал на твое понимание.
— Я отлично тебя понимаю. Но нет. Не упущу возможности через год сказать: «А помнишь две тысячи пятнадцатый?»
— Ненавижу вас.
— Кого?
— Оптимистов, — признался Гарри. — Откуда вы беретесь в наше время, хотел бы я знать. Ты ведь понимаешь, что мой блядский череп сейчас разнесло на куски этими чертовыми очками?
— О, уверяю тебя, Гарри, ты в порядке. Мне отсюда виднее. И это всего лишь одна бронированная линза, которая спасла твою жизнь. Возможно, ты станешь чуть менее неотразим, но некоторым это не будет мешать…
— Эггзи, — Гарри быстро облизал губы, — пригляди за ним.
— Прекрати это дерьмо, вертолет будет у тебя через час, - раздраженно перебил его Мерлин.
— Обещай мне.
— Я ставлю три сотни на то, что это будет “KFC. Kentucky Fucked Church”.
Гарри открыл глаза, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-то, но зрение отказывалось работать. Лучше бы отказался слух.
— Мерлин, мой друг.
— Сэр Галахад.
— У вас, блядь, талант.
— Вы тоже весьма эффектны, сэр. Если бы кто-нибудь из жителей этого мирного городка шел мимо, он увидел бы у церкви труп с отстреленной головой, который говорит сам с собой.
— Я, тем не менее, определенно проигрываю.
— Не могу не согласиться.
Гарри снова закрыл глаза — что в них было толку, — и чуть улыбнулся.
— Помнишь Тулузу в восемьдесят пятом?
Мерлин выдержал паузу, ровно такую, чтобы Гарри не успел забеспокоиться. А потом тихо ответил:
— Еще бы.
— Я тогда облажался. И солгал тебе.
— Гарри. Ты не умираешь. Пока что. Нет нужды в такой откровенности…
— Я настаиваю. Если через час начнется апокалипсис, Мерлин, если в вертолете по дороге в Лондон я придушу пилота, то…
— Я над этим работаю, Галахад, — Мерлин как будто подобрался. — Прямо сейчас.
— … если ты не вернешься в Лондон? Лучше это сказать.
— Не надо. Я отлично это помню. «Еще один маленький принц». Тебе тогда поверили все, даже я, и у тебя всегда были отличные показатели в тестах на НЛП…
— Мерлин. Будь осторожен.
Если подумать, Гарри всегда терпеть не мог Мерлина. Его привычку перебивать, такую же настырную, как у самого Гарри, его манеру говорить правду в неудобный момент, его попустительство к принципам и кодексу джентльмена, и его блестящую память.
И шутки у него были неуместными и несмешными, черный юмор ценили только его вечно страдающие курсанты в силу юности и впечатлительности.
Но сейчас он проявил просто поразительную тактичность. Он потрясенно помолчал, а затем негромко произнес:
— Ты будете должны мне три сотни. Как я могу не быть осторожным, Галахад.
— Это будет «Мой кровавый Валентайн». И если я прав, ты ведешь меня ужинать.
— Условия неравны.
— Безусловно. Ты протираешь штаны в своем кресле, я разлагаюсь на пороге церкви.
— Старый ублюдок, — Мерлин вдруг рассмеялся, расслабился на секунду, его голос стал мягче и тише. — Мне пора. Не двигайся до прибытия команды. Заскучаешь — вспомни Сараево и восемьдесят второй.
Гарри возмущенно промолчал.
В Сараево в восемьдесят втором он впервые всерьез поверил, что Мерлин, тогда еще агент Ламорак, умрет на его руках, и позволил себе непростительную слабость, о которой Мерлин клялся ему не напоминать, когда пришел в себя в медицинском отсеке служебного самолета.
Юный Галахад молился.
Мерлин мужественно слушал его, истекая кровью, и вяло улыбался, пока не отключился.
Когда он снова смог ходить, он подарил Гарри выпуск «Сан», приуроченный к миссии, в знак благодарности — и только.
После этого Гарри никогда больше не обращался к Создателю и не собирался делать этого в дальнейшем.
Особенно сегодня, учитывая некоторые вольности, которые Гарри себе позволил, и о которых, в общем-то, не жалел.
Поэтому он просто выдавил, убедившись, что Мерлин уже завершил сеанс связи:
— Я буду ждать.
Автор: Автор 9 - КРВ2
Бета: нет
Задание: Если ты вспомнишь.
Категория: джен
Рейтинг: PG13
Жанр: романс, hurt/comfort
Герои/Пейринг: Гарри Харт, Мерлин
Аннотация: Мерлин был невыносим ровно настолько, насколько этого требовала ситуация.
Предупреждения: нецензурная лексика, сомнительный юмор, еще более сомнительный романс. Вольный перевод некоторых заголовков газет из кабинета Гарри. Гарри ползет.
Комментарий автора: Серия «Первые полосы»
читать дальше— Бывало и хуже.
Кого Гарри ненавидел, так это оптимистов. Не людей, видящих реальные возможности и пути к спасению, но тех, кто верил в несуществующее и пустое, утешал себя идиотскими оправданиями и тем, что где-то, с кем-то, когда-то жизнь обошлась хуже.
Такие пассажи неизменно вызывали у него раздражение.
— В девяносто восьмом, помнишь?
Конечно, Гарри помнил. Хорошая память вообще была его проклятием, пожалуй, в те дни, когда не перед кем было козырнуть детальностью воспоминаний. В дни, когда флешбек был крайне нежелательным событием, и память, подводя его по-своему, предательски подсовывала ему в миллиардах мельчайших точностей всю картину событий.
— Нет, — пробормотал он, не слыша своего голоса, вхолостую шевеля пересохшими губами. Солгать было целесообразно, он отлично знал, почему Мерлин играет в эту дурацкую игру «Говори со мной». Суть была в том, чтобы говорил все равно Мерлин, поэтому проще было сказать «нет».
— Израиль. Кажется, «Судья и проститутка?»
Вообще-то, «Просто сиськи». Но это было неважно. Гарри отлично знал, что Мерлин знает. Мерлин рассчитывал, что Гарри станет спорить. Черта с два. Не сегодня.
— Да.
— Нет, Гарри. Что-то про грудь. Четыре пулевых в грудь, два проникающих, два сквозных. Я напился прямо за пультом, а ты, мудак, еще шутил, что давно хотел проколоть соски…
Этого не было. Гарри даже заинтересовался, к своему стыду, откуда у Мерлина в голове подобная чушь.
— Или Каракас, восемьдесят седьмой.
Они договорились никогда больше не упоминать об этом. Наверное, ситуация была действительно отчаянной, если Мерлин пошел на крайние меры, отлично зная, что Гарри этого не оценит.
— «Волосатая Мэри».
— О, я думал, мы пытаемся это забыть, — Мерлин тихо усмехнулся. Гарри прерывисто выдохнул и закашлялся.
— Я пытаюсь.
— Уверен? Ты был прекрасен. Отыгрался за все проваленные задания на соблазнения. До и после тебя.
«Я ничего не проваливал, в отличие от тебя».
— Мерлин.
— Да? Нам месяц пришлось перехватывать дипломатическую почту к реальному атташе Британии. Бедолага и не в курсе, как ему свезло с поклонником. Сам Большой Джон.
— Ты ревновал, — выдавил Гарри. Мерлин совсем незнакомо фыркнул:
— До сих пор, Гарри. А ты как думал.
— Даже не сомневался.
— Насколько большой?
Гарри закрыл глаза, отлично понимая, что нельзя этого делать. Впрочем, сознание, которое он уже несколько минут — час? два? день? ему казалось, солнце, стоящее в зените, решило запечь его живым, — умолял оставить его по-хорошему, не желало отключаться. Так что закрыть глаза было не опасно.
В голове сразу стало тише, остался только голос Мерлина, неестественно веселый, слишком напряженный и громкий.
— Тебе не о чем волноваться, — пробормотал Гарри. Мерлин, судя по голосу, улыбался. Гарри с трудом сглотнул, проталкивая стоящий в горле соленый комок, и снова открыл глаза. Ничего по сути не изменилось, но, может быть, вокруг него давно была ночь. — Скажи мне кое-что.
— Что угодно. Дорогой.
Гарри попытался поморщиться и оставил эту идею. Мерлин был невыносим ровно настолько, насколько этого требовала ситуация.
— Почему мы никогда не говорили об этом?
— О чем?
— Я столько раз подыхал, и всякий раз тебя пробивает на пошлые откровенности, но всякий раз это шутка.
— Длина этой фразы вселяет уверенность. Я отправил вертолет час назад, думаю…
— Мерлин.
— Мы поговорим об этом. Когда ты будешь в Лондоне.
— Когда я теперь буду в Лондоне? — Гарри удалось усмехнуться. Мерлин громко выдохнул — прямо в ухо. Все звуки теперь казались преувеличенными, усиленными в миллиарды раз, ощутимо шероховатыми.
— Помнишь Кабул, девяносто первый?
Еще бы.
Гарри улыбнулся одной стороной лица. Вторую он просто не чувствовал, и он считал, что это довольно неплохой исход.
— «Шаловливая монашка взяла меня за зад».
— Господи, — Мерлин ухмыльнулся. — Заголовок даже хуже, чем сама миссия, несмотря на твою лысую голову и бороду бедуина.
— Да, — согласился Гарри. — Всегда есть что-то хуже. Как думаешь, что это будет на сей раз?
— Разве тебе не должно быть наплевать?
Мерлин определенно издевался. Гарри снова закрыл глаза, слипшиеся от крови ресницы подсохли и отвратительно кололись. Все это больше всего напоминало жестокое похмелье.
— Уверен, номер с моей физиономией уже верстается. Я почти уверен, что это будет «Слава Сатане».
— Хочешь поспорить?
— У тебя никогда не было достаточно денег для пари, Мерлин.
— Не то чтобы никогда, с восемьдесят девятого, кажется?
— О, я думал, мы не вспоминаем об этом. Последняя миссия доблестного сэра Ламорака. «Сучки тащатся».
— Ты в курсе, надеюсь, что в твоем состоянии нельзя говорить?
— О, безусловно, — Гарри зажмурился крепче. Вот теперь было больно, но и в половину не так больно, как могло бы, пожалуй. — Ты стал Мерлином, чтобы наложить на ту операцию гриф «секретно», признайся?
— Секретно, — усмехнулся Мерлин. Гарри с трудом сглотнул, чувствуя на языке соль. Теперь ему казалось, что левая половина головы горит, как будто кто-то активировал огнемет в зажигалке… кстати, об этом.
— Мерлин.
— Гарри.
— Если я смогу поднять руку, я смогу не вспомнить хотя бы эту миссию, верно?
— Я могу дистанционно деактивировать твои часы, — быстро отозвался Мерлин. Гарри сжал спекшиеся губы:
— Я рассчитывал на твое понимание.
— Я отлично тебя понимаю. Но нет. Не упущу возможности через год сказать: «А помнишь две тысячи пятнадцатый?»
— Ненавижу вас.
— Кого?
— Оптимистов, — признался Гарри. — Откуда вы беретесь в наше время, хотел бы я знать. Ты ведь понимаешь, что мой блядский череп сейчас разнесло на куски этими чертовыми очками?
— О, уверяю тебя, Гарри, ты в порядке. Мне отсюда виднее. И это всего лишь одна бронированная линза, которая спасла твою жизнь. Возможно, ты станешь чуть менее неотразим, но некоторым это не будет мешать…
— Эггзи, — Гарри быстро облизал губы, — пригляди за ним.
— Прекрати это дерьмо, вертолет будет у тебя через час, - раздраженно перебил его Мерлин.
— Обещай мне.
— Я ставлю три сотни на то, что это будет “KFC. Kentucky Fucked Church”.
Гарри открыл глаза, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-то, но зрение отказывалось работать. Лучше бы отказался слух.
— Мерлин, мой друг.
— Сэр Галахад.
— У вас, блядь, талант.
— Вы тоже весьма эффектны, сэр. Если бы кто-нибудь из жителей этого мирного городка шел мимо, он увидел бы у церкви труп с отстреленной головой, который говорит сам с собой.
— Я, тем не менее, определенно проигрываю.
— Не могу не согласиться.
Гарри снова закрыл глаза — что в них было толку, — и чуть улыбнулся.
— Помнишь Тулузу в восемьдесят пятом?
Мерлин выдержал паузу, ровно такую, чтобы Гарри не успел забеспокоиться. А потом тихо ответил:
— Еще бы.
— Я тогда облажался. И солгал тебе.
— Гарри. Ты не умираешь. Пока что. Нет нужды в такой откровенности…
— Я настаиваю. Если через час начнется апокалипсис, Мерлин, если в вертолете по дороге в Лондон я придушу пилота, то…
— Я над этим работаю, Галахад, — Мерлин как будто подобрался. — Прямо сейчас.
— … если ты не вернешься в Лондон? Лучше это сказать.
— Не надо. Я отлично это помню. «Еще один маленький принц». Тебе тогда поверили все, даже я, и у тебя всегда были отличные показатели в тестах на НЛП…
— Мерлин. Будь осторожен.
Если подумать, Гарри всегда терпеть не мог Мерлина. Его привычку перебивать, такую же настырную, как у самого Гарри, его манеру говорить правду в неудобный момент, его попустительство к принципам и кодексу джентльмена, и его блестящую память.
И шутки у него были неуместными и несмешными, черный юмор ценили только его вечно страдающие курсанты в силу юности и впечатлительности.
Но сейчас он проявил просто поразительную тактичность. Он потрясенно помолчал, а затем негромко произнес:
— Ты будете должны мне три сотни. Как я могу не быть осторожным, Галахад.
— Это будет «Мой кровавый Валентайн». И если я прав, ты ведешь меня ужинать.
— Условия неравны.
— Безусловно. Ты протираешь штаны в своем кресле, я разлагаюсь на пороге церкви.
— Старый ублюдок, — Мерлин вдруг рассмеялся, расслабился на секунду, его голос стал мягче и тише. — Мне пора. Не двигайся до прибытия команды. Заскучаешь — вспомни Сараево и восемьдесят второй.
Гарри возмущенно промолчал.
В Сараево в восемьдесят втором он впервые всерьез поверил, что Мерлин, тогда еще агент Ламорак, умрет на его руках, и позволил себе непростительную слабость, о которой Мерлин клялся ему не напоминать, когда пришел в себя в медицинском отсеке служебного самолета.
Юный Галахад молился.
Мерлин мужественно слушал его, истекая кровью, и вяло улыбался, пока не отключился.
Когда он снова смог ходить, он подарил Гарри выпуск «Сан», приуроченный к миссии, в знак благодарности — и только.
После этого Гарри никогда больше не обращался к Создателю и не собирался делать этого в дальнейшем.
Особенно сегодня, учитывая некоторые вольности, которые Гарри себе позволил, и о которых, в общем-то, не жалел.
Поэтому он просто выдавил, убедившись, что Мерлин уже завершил сеанс связи:
— Я буду ждать.
@темы: Джен, G-PG-13, Тур 2. Круг 1
-
-
01.11.2015 в 11:09)))
KFC
-
-
01.11.2015 в 15:09-
-
02.11.2015 в 00:26-
-
03.11.2015 в 09:26Безумный, прекрасный, идеальный текст.
Господи, как я обожаю этих двоих, когда они перепираются как два старых пердуна, а хотя погодите-ка....
И старые миссии. И заголовки. И все.
Юный Галахад молился.
Блядьблядьблядь.
Простите за французский, но это пиздец. Хэдшот. Белый шум.
Пойду в форточку поору
-
-
07.11.2015 в 18:38-
-
27.11.2015 в 18:00-
-
28.11.2015 в 21:06Amarillis_Beladonna, кааак меня размазало вашим отзывом, сэр! Особенно по тест-драйву мерлихадов. Это было бесценно
родинка тарона эджертона, это была ты, черт, можно, я позволю себе "я так и знаааааал!!!!"?
Это было прекрасно, этот тур сделал мне хорошо, спасибо, бро!
Belus-gorri, благодарю вас!
-
-
29.11.2015 в 22:25— Ненавижу вас.
— Кого?
— Оптимистов, — признался Гарри. — Откуда вы беретесь в наше время, хотел бы я знать.
положительно кричу
-
-
29.11.2015 в 22:25— Ненавижу вас.
— Кого?
— Оптимистов, — признался Гарри. — Откуда вы беретесь в наше время, хотел бы я знать.
положительно кричу
-
-
29.11.2015 в 22:26— Ненавижу вас.
— Кого?
— Оптимистов, — признался Гарри. — Откуда вы беретесь в наше время, хотел бы я знать.
положительно кричу
-
-
29.11.2015 в 22:26— Ненавижу вас.
— Кого?
— Оптимистов, — признался Гарри. — Откуда вы беретесь в наше время, хотел бы я знать.
положительно кричу
-
-
29.11.2015 в 23:04-
-
01.12.2015 в 08:56Позвольте воспользоваться случаем и сказать, что ваше Gortoz a Ran - эталон Мерлихада для меня и, думаю, не только для меня.
Поэтому вы можете представить, как охуенно мне сейчас от отзыва)
Спасибо вам
обожаю истории и хэдканоны про старые дела агентов
хэлл еа.
-
-
01.12.2015 в 15:14мне очень приятно, спасибо
хэлл еа.
Надо больше таких историй) надеюсь, Вы еще что-нибудь напишете про них!